Николай Раевский - Пушкин и призрак Пиковой дамы

223

Звенья, IX, с. 406.

Поездка за границу не состоялась, так как Е. Ф. Тизенгаузен через некоторое время выздоровела. Она дожила до глубокой старости и умерла 85 лет.

Следует иметь в виду, что такие обращения, как «дорогой друг», «дорогой Вяземский» и т. п., по-французски звучат значительно менее интимно, чем по-русски; cher можно перевести как «любезный».

Кузинами Дарья Федоровна именует не только своих двоюродных сестер, но и троюродных, которых у нее в Петербурге было несколько.

Из двоюродных она была наиболее близка с племянницами отца – Аделаидой Павловной Тизенгаузен, в замужестве Штакельберг (1807–1833) и ее сестрой Еленой Павловной (Лили), в замужестве Захаржевской (1804–1889). Нередко она упоминает и о племяннице матери Анне Матвеевне Толстой (1809–1897), в 1838 году вышедшей замуж за князя Леонида Михайловича Голицына.

Можно пожалеть о том, что старушки Захаржевская и Голицына, вероятно, встречавшиеся у Фикельмон с Пушкиным и прожившие очень долго, по-видимому, остались неизвестными своим современникам-пушкинистам.

На фотокопии ясно читается слово «espérant» («надеясь»), но, вероятно, это описка Тизенгаузен. Следовало бы «espére» («надеется»).

Возможно также, что Вяземский писал матери и дочери непосредственно после приезда в Москву (14 августа), но сведений об этом нет.

Графиня Фикельмон всюду пишет «вы» (vous) со строчной буквы, князь Вяземский – с прописной. В переводе я сохраняю эту особенность транскрипции.

За неимением подходящего русского термина я перевел таким образом бывшее в ходу в кружке Фикельмон слово «baillements» (дословно «зевоты» или «позевывания»). Долли называла так интимные собрания ее близких друзей.

Много лет спустя П. А. Вяземский, характеризуя салон Фикельмон-Хитрово, употребил почти те же выражения («Русский архив», 1877, кн. I, с. 513).

Дневник Фикельмон, с. 63.

В 1821 году И. И. Козлов окончательно ослеп.

Замысел этого романа Вяземским осуществлен не был.

Storia della venti settima revoluzione del fudellisimo populo di Napoli (ит.). Мне не удалось установить, что это за произведение.

Письмо послано во время холерной эпидемии и одновременно войны в Польше.

Дословно – «из любви ко мне». В переводе я не употребил слова «любовь», так как по-французски здесь лишь игра слов, впрочем, довольно смелая.

За основу перевода настоящего отрывка взят ставший традиционным текст П. П. Вяземского («Русский архив», 1884, кн. II, с. 419). Перевод сына Вяземского мною несколько уточнен.

В дневнике краткие записки о петербургских событиях есть за 23 и 26 июня (Дневник Фикельмон, с. 164–165).

Курсивом напечатано подчеркнутое Д. Ф. Фикельмон.

Речь идет, очевидно, о подарке Вяземского. Приходится еще раз повторять, что во второй половине XIX века такой подарок даме «большого света» был бы совершенно невозможен.

Граф Александр Федорович Ланжерон (род. в 1763 году) скончался в Петербурге 4 июля 1831 года. Пушкин встречался с ним в Одессе в 1823–1824 гг., когда Ланжерон уже был уволен от должности новороссийского генерал-губернатора, которую он занимал с 1815 по 1823 год. В Петербург Ланжерон приехал в начале 1831 года. Будучи близким знакомым Хитрово-Фикельмон, он мог встречаться у них с поэтом во время пребывания Пушкина в столице, приехавшего туда с женой из Москвы 18 мая 1831 года и через неделю (25 мая) переехавшего в Царское Село.

П. А. Вяземский, несомненно, знал, кого Е. М. Хитрово называла «обскурантами». Сейчас это место ее письма непонятно.

Граф Станислав Станиславович Потоцкий, обер-церемониймейстер царского двора (1785–1831).

Об этой пожилой польской даме Долли Фикельмон пишет в дневнике 2 января 1831 года: «М-me Вансович, фанатичная и экзальтированная, сделает, возможно, много зла, так как женщины во все времена имели в Польше большое влияние».

Дневник Фикельмон, с. 156.

Там же, с. 51.

Вполне современный термин «criminali di guerra», взятый в кавычки, несомненно, принадлежит Н. Каухчишвили.

Его предшественник И. И. Дибич-Забалканский скончался от холеры 29 мая.

Римский храм двуликого божества Януса открывался только во время войны, а в мирное время оставался закрытым.

Графиня Ж. А. Грудзинская вышла замуж за великого князя Константина Павловича, бывшего тогда наследником престола, в 1820 году. Вяземский был выслан из Варшавы в апреле 1821 года. Остается неизвестным, встречалась ли его жена в Варшаве с Жаннетой Антоновной после ее замужества.

Письма кХитрово, с. 91–95.

Там же, с. 154, 157.

Фикельмон, несомненно, имеет в виду участие в Великой французской революции маркиза Марка-Рене Монталамбера, который отказался эмигрировать и сотрудничал с Карно. «Совсем молодой Монталамбер» – граф Шарль де Монталамбер (1810–1871).

Трехдневное восстание в Париже (27–29 июля 1830 года), которое принудило Карла X отречься от престола. Королем был провозглашен герцог Орлеанский, принявший имя Луи-Филиппа.

В пятой записной книжке Вяземского имеются выписки из речи защитника Ламеннэ на этом процессе (П. А. Вяземский. Записные книжки. 1813–1848. М., 1963, с. 140–141).

Видный французский писатель (1772–1825), блестящий памфлетист. Занимался садоводством как профессионал.

Вяземский, по всей вероятности, имеет в виду общественное движение во Франции, которое перед падением Варшавы проявлялось особенно бурно. В парламенте ряд депутатов требовал немедленного вооруженного вмешательства в пользу поляков. Воинственное настроение и страх перед «варварской Россией», которая, расправившись с Польшей, будто бы намеревается напасть на Францию, проникло даже в крайне консервативную крестьянскую среду.