Александр Тамоников - Грозовые ворота

В глазах у капитана мелькнуло недоумение. Знал ли он заместителя главы администрации города? Лично нет, но наслышан был. Бергер в городе слыл фигурой значительной, хоть внешне незаметной. Его называли «серым кардиналом», и славился он своими связями. Бергер был из тех людей, с которыми нужно либо дружить, либо не знаться вообще.

– При чем здесь Бергер?

– Он мой отчим. Ему я и собираюсь звонить. Что будет дальше, не знаю, захочет ли он поручиться за меня? Не уверен, мы сейчас с ним в сложных отношениях. Но вот как отнесется к тебе? Представить не трудно. Да и кавказцам твоим грозят большие неприятности, это точно. Если, конечно, я расскажу про вашу дружбу. Ну что? Звонить? Чего замялся?

Капитан понял, что попал в капкан. Если этот пацан действительно сын Бергера, пусть и приемный, то это очень серьезно. Черт бы побрал этого сопляка.

Но что делать?

– Капитан! Отпусти меня, и никто ничего не узнает. Что проще? Своих чурбанов предупреди – и дело в шляпе.

Капитан почувствовал облегчение. Это был выход. Уничтожить протокол – словно и не было ничего. Но скрыть задержание не удалось.

Неожиданно в отдел прибыл недавно назначенный начальник. Полковник решил проверить несение службы своими подчиненными. На входе, у дежурного, он спросил:

– Почему на втором этаже горит свет?

– Там, товарищ полковник, в двенадцатой комнате, капитан Дианов с задержанным.

– В это время? Ночной допрос? Интересно. Поднявшись на второй этаж, он зашел в комнату, успев уловить фамилию Бергер.

Капитан при виде начальника подал команду «Встать!» и вытянулся сам.

– Садитесь. Что за дела, капитан? Почему вы держите задержанного ночью здесь, а не в камере предварительного заключения?

– Да вот недавно задержали, товарищ полковник, хотел по свежим следам разобраться.

Полковник взял протокол задержания, прочел.

– Не понимаю, что здесь неясного.

– В протоколе допущена неточность, парень, получается, не виноват, его спровоцировали торговцы.

– А почему в вашем диалоге прозвучала фамилия Бергер?

Капитан молчал. Ответил Костя:

– Он мой отчим.

– Вот как? Вы сообщили домой, что находитесь в милиции?

– Нет.

– Почему? Вам не предоставили такую возможность? – спросил полковник, глядя на капитана.

– Я просто не подумал об этом, – ответил Константин.

– Дианов! Какое вы принимаете решение по за держанному?

– Отпускать парня надо. А с торговцами я разберусь.

– В таком случае доставьте его домой. Извинитесь. В 10.00 по этому вопросу с докладом ко мне. Все! Выполняйте.

При этом протокол задержания полковник положил во внутренний карман своего кителя.

Костя вышел из отдела. Сейчас должны подогнать «дежурку», его привезут домой, и начнутся разборки. То-то взбесится отчим! Костя оглянулся по сторонам и... увидел Лену.

Промокшая, она ждала его.

Костя бросился к ней. Обнял. Лена плакала.

– Ну что ты? Все нормально.

– Какой ты дурак все же.

– Что ж поделать?

– Видимо, придется принимать тебя таким, какой ты есть.

– Значат ли твои слова, что ты...

– Не спрашивай ни о чем. Стала бы я ждать тебя, если бы ты был мне безразличен.

– Лена! – Костя приподнял ее и закружил.

– Отпусти, Кость, ну что ты на самом деле, на нас же смотрят?

Стоящий на входе постовой милиционер внимательно наблюдал за ними, сохраняя вид невозмутимый и равнодушный.

– Слушай, Лен, поехали на одну хату, там сейчас никто не живет. А? Поедем? Ну что мы, дети, что ли? Ведь я же чувствую, как ты дрожишь.

– Это от холода.

– Нет, Лен, не от холода. Поедем? Дежурная машина подъехала, когда Кости уже и след простыл. Водитель вышел из автомобиля, осмотрелся. Никого, даже постового. Пожал плечами и вернул «Волгу» в гараж.

Эта ночь была великолепна.

Когда в едином порыве соединились два тела, два любящих сердца, окружающий мир перестал для них существовать. Волшебное наслаждение пронзало Лену и Костю, вызывая острые, ранее неведомые ощущения близости...

Уставшие, расслабленные Костя с Леной лежали, нежно обнявшись. Говорить не хотелось. Каждый находился еще под впечатлением испытанного счастья.

По стеклу мелкой дробью барабанил дождь, и они слушали эту музыку. Умиротворяющую мелодию осеннего дождя.

Убаюкиваемые этой мелодией, Костя и Лена постепенно погрузились в сладкий сон.

Утром, проводив девушку до дома, Костя долго не отпускал ее.

– Лен? Тебе точно ничего не будет дома?

– Не будет, Кость, не волнуйся.

– А то я зайду и все решу сам.

– Знаю я, как ты решаешь проблемы, лучше уж скажу, что заменяла подругу на работе. Мои особо интересоваться не будут.

– Почему?

– Давай об этом не будем.

Костя увидел, как помрачнела Лена, и прижал ее к труди.

– Скоро все изменится, Ленуль. Мы будем вместе и ни от кого не зависимы.

– Ладно, отпусти, мне пора.

Костя провожал Лену взглядом. Она обернулась, махнула рукой, зашла в подъезд.

Костя направился домой. Он был по-настоящему счастлив.

Вернулся Константин часам к десяти, и дома его ждало то, что он даже предположить не мог.

На месте оказались и отчим, и мать. По их настроению можно было догадаться, что Костю ожидал непростой разговор.

Он разделся, прошел в зал.

– В этом доме что, мента похоронили? – решил начать Костя шуткою.

– Шуткуешь все? – голос отчима был грозен. – Играешься, детина?

– А в чем, собственно, дело?

– Ты еще спрашиваешь? Ты где был ночью, сукин сын?

– Ты, отчим, думай, перед тем как что-то сказать.

– Нет, ты слышишь, Анна? Он еще и огрызается.

– Костя, – сказала Анна Сергеевна, – папа спросил тебя. Будь любезен дать ответ. И не называй его отчимом.

– Пожалуйста. Мне скрывать нечего. Ночь я провел на кичмане.

– Где?

– Ну в ментовке. На кичмане.

– Что за сленг?

– Нормальный сленг, сейчас все так выражаются.

– И как же ты попал туда? – спросил на этот раз отчим.

– Слушай! Если ты завел этот разговор, то все уже знаешь. Зачем перетирать перетертое? Тебе полковник наверняка все по полочкам разложил.

– Костя, – вновь вступила в разговор Анна Сергеевна, – у папы из-за тебя большие неприятности.

– При чем здесь он? Ну при чем? Мы разные люди. У него свои дела, у меня – свои.

– А при том, – перешел на крик Григорий Максимович, – что мне сам губернатор поутру мораль читал, тыча протокол твоего задержания. И спрашивал – как это мы можем руководить городом, если в собственной семье порядка навести не можем? Понимаешь, что это значит?

Костя промолчал.

– Сколько можно прикрываться мной? Раньше еще можно было как-то терпеть твои «шалости». А сейчас ты совсем обнаглел. Моим именем шантажируешь сотрудников милиции? Ты что, все мозги пропил?