Дмитрий Федоров - Виктор Тихонов. Жизнь во имя хоккея

Мне в какой-то момент уже было понятно – Виктору надо самому работать. То, что дал Аркадий Иванович, он впитал в себя. Но ему хотелось чего-то такого, на что он не имел разрешения. Второй тренер – это всегда второй, он всю жизнь может быть прекрасным вторым.

Есть такое высокое понятие: момент перелома в карьере. Я этот момент хорошо помню, потому что моя инициатива была. Видела, что у него муки, что самостоятельная тренерская работа – его стезя. И однажды говорю мужу: «Знаешь что, давай поедем куда-нибудь». Хотя и у меня стала уже складываться некая карьера – хорошая зарплата пошла.

Предложения поступили из трех городов: Горький, Рига и Ленинград. Я говорю: «Решай, поеду в любой, куда хочешь». Все варианты были с командами из второй группы чемпионата СССР, не из первой. Он выбрал Ригу. Может, исходил из того, что это всё-таки Европа. В Риге он много раз бывал – играл там, когда рижская команда ещё выступала в первом дивизионе чемпионата. А может, всё то же – судьба ему покровительствовала? Нет, читатель, не сочтите меня суеверной, а всё же я вот думаю: ведь мог бы выбрать Горький или Ленинград и тогда – получилось бы там или нет? Наверное, могло сложиться всё по-другому.

Когда мы отправлялись в Ригу, нам говорили: «Куда вы едете к фашистам?». Были и такие люди…

Из Риги приехала к нам целая делегация. А я как раз в это время вступала в партию. Пока я решала свои партийные вопросы, пришла к нам мама Виктора, Анна Ивановна. Она пожарила мясо, стол накрыла, чтобы принять гостей, А Виктор встречал их.

Возглавлял эту делегацию Альфонс Фрицевич Егерс – бывший футболист. Он был начальником команды. И с ним впоследствии Виктору прекрасно работалось. Тот хорошо знал спорт. И к тому же был необычайно популярен в Латвии. Как Харламов в Союзе.

Прибыл на встречу также председатель латвийского республиканского совета «Динамо» Виктор Робертович Земмерс. Я у него потом работала. Правда, не сразу после того, как переехала в Ригу.

Третьим был Вальдемар Шульманис – чуть ли не лучший игрок рижского «Динамо» пятидесятых, брат знаменитого Роберта Шульманиса, погибшего с командой ВВС в той трагической авиакатастрофе.

Они переговорили с Виктором. Виктор сформулировал им свои условия. Причём не просто выдвинул требования, а объяснил, зачем ему всё это нужно – по пунктам.

Ударили по рукам, договорились и, когда я пришла, уже всё было решено. В общем, в партию меня приняли, мясо зажарилось, а Виктор стал тренером рижского «Динамо». Посидели, выпили бутылку шампанского, и они уехали. Виктор стал собираться.

Приняли его там замечательно. Правда, свой переезд к нему мне пришлось отложить на целый год. Держала работа в Москве, да и переезжать к Виктору было пока некуда. Он жил в гостинице, в разных гостиницах. Подолгу нельзя было жить в одной и той же – вот его и перевозили. Я к нему дважды прилетала посмотреть. Хотя в детстве гостила на каникулах у родителей в Болгарии, видела не только жизнь в СССР, но всё равно – Рига поразила тем, что это была Европа.

Последний год в Москве я работала уже в вышестоящей организации, которая руководила всеми хладокомбинатами Москвы. Называлась она «Росмясорыбторг», очень большая, солидная организация. И с начальниками мне опять везло. Я благодарна первому, на хладокомбинате № 7, Леониду Андреевичу Иванову, который всему меня учил. А здесь я попала к парню по фамилии Сокол. Михаил Вуколович Сокол. Во время войны танк переехал ему ногу, пришлось ампутировать. Окончил юридический институт, семья, двое детей, и всё – на костылях.

Он-то и зазвал меня в главк, взял к себе в отдел. А там – совсем другая работа. На хладокомбинате – недостачи, утруска, усушка при поставках продуктов, а здесь – договоры о поставках. И я научилась тому, что потом пригодилось в Риге. Кстати, именно Сокол настоял на том, чтобы я вступала в партию, и дал рекомендацию. Я сопротивлялась – не стремилась делать карьеру. Всё-таки главным для меня всегда был дом.

А в Риге через год нам дали что-то вроде общежития на первом этаже – двухкомнатная квартира, совмещённый санузел, проходные комнаты. Забрали мы сына Ваську из московской школы и подались туда. И самое счастливое время было у нас в Риге. Да и Виктор, судя по его записям, так считал.

Он становился настоящим тренером, у него был простор для реализации своих идей, планов, задумок. К нему замечательно относилось руководство – первые лица республики, первый секретарь, предсовмина. Ему сказали – делайте всё, что считаете нужным. Конечно, не обходилось без разговоров – латышей берёт-не берёт. Но у него были и местные, и русские ребята, которых он привёз. Совсем ещё молодых пацанов. В том числе, и Валерия Ивановича Гущина, с которым его потом судьба связала.

У Виктора был в команде жесткий закон – когда все вместе, то говорить нужно только по-русски. Потому что этот язык понимает вся команда. А когда игроки отдельно, в компании, то можно говорить, как угодно. Я тоже со своими знакомыми латышами шутила: «Говорите, как хотите. Я азы схватила и всегда пойму, что вы меня ругаете».

У меня много было друзей латышей, очень много. С ними и отношения какие-то другие – европейские, уважительные. И пресса местная всегда о Викторе хорошо высказывалась. Нет, конечно, критиковали в меру, но такого хамства, как здесь, быть не могло. Поэтому он работал с упоением. И работал, как принято говорить в таких случаях, двадцать четыре часа в сутки. Потому что уже там он ввел обязательные сборы как элемент подготовки к матчам. Он объездил все рижские пригороды, чуть ли не всю Латвию. И наконец они с Егерсом нашли идеальное место для так называемой предсезонки – базы подготовки команды к чемпионату.

Фактически базой для рижского «Динамо» стал небольшой городок Кандава – девяносто пять километров от Риги. Там располагался сельхозтехникум. Учащихся летом не было – территория пустовала, никто не мешал. При сельхозтехникуме имелись громадное футбольное поле, тренажёрный зал – всё, что нужно для занятий спортом. Столовой не было, в столовую надо было минут десять идти. Что-то вроде придорожной харчевни. До сих пор вспоминаю, как вкусно там кормили – команда три раза в день там питалась. И была река, где можно после тренировок поплавать. И был шикарный, весь усеянный ягодами, лес, по которому игроки бегали, Вот такое заповедное место.

Виктор бежал кроссы впереди команды. Он их так готовил, что они ещё долгие годы оказывались, что называется, профпригодными. Благодаря заложенному фундаменту физподготовки.

Потом Виктор там устроил свои тренажёры. Всё ему сделали, поставили. Все годы работы мужа в Риге местом летних сборов была Кандава. И Виктор бежал кроссы впереди команды. Он их так готовил, что они ещё долгие годы оказывались, что называется, профпригодными. Благодаря заложенному фундаменту физподготовки. Сопротивлялись они, конечно, – мол, зачем это надо! Точно так же и в Москве потом были похожие разговоры – мы и так чемпионы, мы всё-всё выиграли, а тут какие-то новые нагрузки…