Анатолий Тарасов - Хоккей. Родоначальники и новички

На это я возразил:

– А если бы офицер на моем месте попросил бы, о какой штучке вы тогда бы говорили?..

В голове промелькнуло: «Что же я наделал-то? На конфликт с Тарасовым нарвался…». Обошлось. Но Кулагин ему объяснил, как было дело, и конфликт был исчерпан.

Анатолий Владимирович не был диктатором, как некоторые предпочитают преподносить. Ценил классных игроков. Прислушивался к ним, не подавая виду. В разгаре матча, если кто-нибудь высказывал свое мнение, сразу не признавал его правоту, однако обязательно учитывал это в дальнейшей работе. Владимир Петров, известный спорщик, часто вступал с ним в полемику и по тренировочному процессу, и при обсуждении минувшего матча, создавая старшему тренеру дополнительные хлопоты. Тарасов признался: «Я терплю Петрова, потому что он стабильно показывает высокий уровень игры».

Мэтр был неподражаем на всех участках тренерской работы.

Будни для него были праздником, потому что придавал колоссальное значение занятиям, учебе, непрерывному и вдумчивому совершенствованию различных игровых навыков. А еще потому, что обожал сам процесс движения вперед, процесс творчества, процесс, требовавший физических, умственных и волевых усилий как от игроков, так и от самого наставника. В первые месяцы пребывания в команде я поражался иногда: «Ну что он опять придумал? Ну чего ерундой-то занимаемся?!» Но смотрю по сторонам – Александров, Альметов, Фирсов все выполняют старательно да еще с улыбочкой: значит, есть в этих непривычных и сложных упражнениях какой-то смысл.

Тарасов пользовался высочайшим авторитетом в спортивном мире. На родине хоккея, где в те времена к европейцам относились, прямо скажем, снисходительно, к нему испытывали неподдельный профессиональный интерес. Наша сборная каждый год совершала турне по Канаде. И я видел, как много их специалистов приходило на тарасовские тренировки и как старательно они что-то писали в своих блокнотах. Мэтр не то что закрывал двери на время своих занятий, а наоборот, всегда делал их открытыми, как бы провозглашая: «Пожалуйста, наблюдайте мою работу. Перенимайте наш опыт. Давайте вместе развивать хоккей. Я не боюсь этого. Все равно что-нибудь новое придумаю». Не так давно прочел высказывание популярного театрального режиссера Олега Павловича Табакова: «Не завидуйте мне – учитесь».

Я никогда не видел Мэтра довольным собой и довольным своими подопечными. Победа во вчерашней встрече с принципиальным соперником не просто забывалась на следующей тренировке, она подвергалась тщательному анализу, причем не менее основательному, чем после редкого поражения. На такое был способен только он.

В сезоне 1971/72 годов ЦСКА, как обычно, лидировал. Ни ко мне, ни к моим партнерам – Валере Харламову и Володе Петрову – серьезных нареканий не было. И в какой-то момент я про себя подумал: ну что я все бьюсь вблизи чужих ворот со здоровенными защитниками соперников, с синяками и ссадинами вечно хожу; давай-ка побольше поиграю в тех местах, где меньше силовой борьбы. Еду из дома на тренировку в прекрасном настроении. Неожиданно Анатолий Владимирович зовет к себе в кабинет:

– Борис, понимаешь, почему я тебя вызвал?

– Нет, если честно.

– Вот что тебе скажу – хоккеиста Михайлова на пятачке я знаю, а вот хоккеиста Михайлова, бегающего по углам площадки, не знаю. И знать не желаю!..

Первая моя реакция была отрицательной: снова тарасовские придирки. К тому времени, между прочим, я был уже 3-кратным чемпионом мира. Но после острастки тренер много времени на раздумье не отводил. И я быстренько осознал его правоту. Уже в следующем матче я снова бился у чужих ворот, вернувшись к своей привычной игровой манере.

Тарасов наставлял команду ЦСКА: у каждого игрока есть определенные обязанности при оборонительных действиях, зато в атаке используй свое мастерство и свое творчество – и не бойся ничего! Закономерно, что в каждом поколении насчитывались сразу по несколько цээсковцев – звездных нападающих, всегда было звено, являвшееся ударным и в клубе, и в сборной.

В сборной Советского Союза в золотую эпоху Чернышева – Тарасова было четкое разделение обязанностей: тренировочный процесс – на Анатолии Владимировиче; управление игрой – на Аркадии Ивановиче. Это полностью оправдывало себя. Выдающиеся и несхожие во многом специалисты прекрасно дополняли друг друга.

Будучи игроком, я понимал, насколько мне повезло, что попал в команду Тарасова. Но только став тренером и отработав в клубах и в национальной сборной не один год, я в полной мере осознал то, насколько велик был Тарасов.

«Тарасовские взгляды на хоккей устарели». Так высказался один из ведущих российских тренеров.

Полнейшее заблуждение. Подходы моего учителя по-прежнему современны, его видение хоккейного будущего актуально. Нисколько не сомневаюсь в том, что Тарасов и сегодня был бы лидером тренерского цеха. Как он им был на протяжении всей своей удивительной профессиональной карьеры начиная с первых лет появления канадского хоккея на наших просторах.

И данная долгожданная книга убедительно об этом свидетельствует.

Тарасов – идеолог нашего хоккея.

Я считаю, что так и должно было быть, ведь он на протяжении многих лет возглавлял хоккейный клуб ЦСКА, являвшийся почти бессменным чемпионом Советского Союза; долго и плодотворно трудился с национальной сборной в ее золотую пору.

Лично у меня сложились с Анатолием Владимировичем не самые простые отношения. У него был, скажу откровенно, сложный и подчас противоречивый характер; у меня натура – тоже не подарок. Однако это не мешало нам делать все возможное ради побед сборной СССР: ему – как тренеру, мне – как капитану команды. И в то время мне было ясно, что это выдающийся специалист. Впоследствии мне довелось подолгу работать и тренером, и функционером – величие фигуры Тарасова я оценил еще в большей степени.

Капитан команды по-настоящему вступает в дело в самые сложные моменты важных матчей, когда надо переломить ход борьбы. Такие моменты случались в золотую эпоху Чернышева – Тарасова довольно редко, потому что советская сборная обычно побеждала убедительно, ведя в счете по ходу поединка. Однако хорошо помню и те эпизоды, когда требовалось встряхнуть коллектив, мобилизовав его на исправление неблагоприятных обстоятельств. Анатолий Владимирович подходил ко мне по пути в раздевалку и негромко произносил: «Борис, давай поднимай команду!» А подождав пока игроки переведут дух, обращался с пламенной речью: «Не все из вас еще вылезли из окопов!..»