Академия исторических наук - От солдата до генерала: воспоминания о войне

Но казалось, что война осталась далеко в прошлом, и люди никогда не допустят больше повторения тех событий. И была у нас даже легкая грусть от того, что негде нам будет проявить себя. Ведь над нами мирное небо. Вот только фильмы о десантных войсках («В зоне особого внимания», «Ответный удар» и др.), не давали нам, мальчишкам, спокойно спать. Там было все: и риск, и отвага, и романтика… Выбор был сделан. Я иду служить в ВДВ. Мой выбор был сделан не на пустом месте и не вдруг. Я шел к этой цели не один год.

К 18 годам я был мастером спорта международного класса по дзю-до, занимался легкой атлетикой, бегом на короткие и длинные дистанции, играл в футбол, баскетбол, волейбол, ручной мяч. Наша школьная команда была лучшей в городе на всех спортивных соревнованиях. В клуб ДОСААФ я записался в 16 лет, и к моменту призыва в армию на моем счету было 29 прыжков с парашютом. Моим инструктором был Александр Зинченко, чемпион мира по парашютному спорту.

Начинал службу я в спортроте, в десантном полку, дислоцирующемся в городе Кишиневе. Но, спустя две недели, нарушив дисциплину (подрался с сыном тренера Усиком Олегом, который жил не в казарме, как мы, и пытался качать свои права) был отправлен в «учебку», в город Гайжунай, в Литовскую республику. Из «учебки» я был выпущен досрочно после 7-ми суток «губы», за уход в самоволку с 3-мя сослуживцами и неподчинение патрульным комендатуры, а позже оказание сопротивления наряду милиции с нанесением телесных повреждений (опознали нас в части на разводе).

Тогда было не до смеха, грозил дизбат. Нас, особо отличившихся курсантов, построил командир 226-го УПДП и сообщил о том, что мы прошли на «отлично» курс молодого бойца, что для нас нет необходимости полгода напрасно протирать штаны в «учебке» и что мы уже готовы к подвигам и славе.

Таким образом, в декабре 1981 я прибыл в ДРА.

Когда наш переполненный солдатами ТУ-154 вылетел из Самарканда и взял курс на Афганистан, мы не знали, куда именно мы летим, и что нас там ждет. Как выяснилось позже, мы приземлились в провинции Кандагар, на аэродроме «Ариана».

Ступив на трап самолета, первое, что мы услышали, были взрывы и выстрелы, доносившиеся с близлежащих гор. А на земле нас встречали дембеля, которые должны были улететь на нашем самолете на Родину.

«Вешайтесь салаги!» — этот приветственный крик под канонаду надолго врезался в мою память. Курсантов из Гайжуная оказалось 6 человек. Нас отвели в сторону и вскоре мы уже ехали в сторону расположения боевой части.

Нас привезли в мотострелковую бригаду, в/ч № 71 176, провинции Кандагар. Я оказался во 2-м десантно-штурмовом батальоне 56-й ДШБ В наши цели и задачи входило обнаружение и ликвидация караванов с оружием, шедших из Пакистана. Также приходилось сопровождать советские колонны с продовольствием, ГСМ и вооружением. Но это все стало понятно не сразу, прошли долгие дни военной службы в изнурительной жаре, порой без воды (отвар из верблюжьей колючки — основное питье), нормальной пищи и сна. Тогда я написал свою первую песню, посвященную Афганистану.

Прошло три месяца с начала моей службы в Афганистане. Как-то на утреннем, общебригадном построении командир бригады обратился к строю солдат с вопросом о том, кто умеет играть на барабане.

Меня тут же буквально вытолкнули вперед. Ребята знали, что на гражданке я играл на ударной установке в школьном ансамбле. В ту же минуту, без всяких репетиций, с барабаном в руках я шел по плацу в составе военного оркестра. На следующий день, по приказу комбата, я был откомандирован в штат бригадного оркестра.

Потянулись самые тяжелые, в моральном плане, месяцы моей службы. Мои товарищи уходили на боевые задания, они воевали, а я ходил с барабаном и ловил на себе их невольные насмешки. Так продолжалось почти три месяца, а дальше больше. Дирижер оркестра, переводясь в армейский ансамбль песни и пляски, взял меня с собой как способного барабанщика.

В Кабульской крепости, где располагался ансамбль и 317-й полк ВДВ, я прослужил месяц. Дальше произошло следующее. Во все времена были люди, для которых «война — мать родна». Оказалось, что дирижер присваивал себе жалование солдат. В результате борьбы за справедливость, в качестве наказания, я, наконец-то, был отправлен назад в свой родной ДШБ.

Мне вернули мой ПК (пулемет Калашникова), и я вновь стал ходить на боевые задания со своими товарищами. На войне обостряются все чувства, становишься похожим на зверя, который вышел на охоту, но при этом сам в любой момент можешь стать добычей. Со мной произошел случай, после которого я стал верить в высшие силы, в ангела-хранителя и в себя.

Мы с товарищем, Костей Калиманом, шли разведдозором. Слева — арык, справа — дувал. Вокруг безлюдно, лишь шум бегущей воды. Мой ПК был установлен на режим стрельбы одиночными. Вряд ли я увидел что-то боковым зрением, скорее почувствовал опасность справа от себя. Не задумываясь и не целясь, резко повернувшись, я произвел свой единственно возможный выстрел. В проеме дувала навзничь лежал душман, убитый мною наповал. Дырка зияла у него в голове ровно между глаз. Он целился в меня, но мне удалось его опередить. Доли секунды решили судьбу каждого из нас.

Много раз, возвращаясь мысленно к этому событию, я переживал смесь ужаса, восторга и благодарности. Судьба хранила меня. А своему верному боевому другу ПК я посвятил песню.

Конец января 1983 года. Наш БтРД, шедший в составе колонны, подорвался на фугасе. Я сидел сверху, свесив ноги в люк механика-водителя. Помню огонь и то, как меня подбросило. Все остальное мне рассказывали ребята. Взрывом меня откинуло далеко в сторону. В живых остался только я и механик-водитель, который остался без ног. Остальные семеро ребят, находившихся внутри нашего БтРД, погибли, разорванные на куски. Меня нашли спустя два часа, пришел в себя уже в «вертушке». Диагноз — контузия, госпиталь в Ташкенте.