Конкордия Ландау-Дробанцева - Академик Ландау. Как мы жили

После завтрака пришёл врач по гимнастике. На занятия гимнастикой надо приходить в лечебный корпус, в физкультурный кабинет. Назначил время. Погуляла с Дау по открытой веранде, усадила, снабдив его литературой, сама бегом решила посмотреть, где лечебный корпус и как туда пройти.

Ещё назначили на завтра для Дау морские ванны. Дорога в лечебный корпус оказалась ровной, но ступеньки каменные, высота каждой ступеньки чуть ли не в два раза выше нормальных ступенек в нашей квартире. Эти ступеньки острые и очень зловещие. Все это вызвало тревогу: сумеет ли Даунька так высоко шагнуть искалеченной ногой?

С завистью смотрела: все отдыхающие идут, не замечая высоты ступенек, в лечебный корпус. В последнее время Дау стал посещать учёные советы в институте. В здании института с фасада ступеньки нормальной высоты, а справа, с боковой стороны — ступеньки завышены. Как-то, идя на учёный совет, Дау направился войти по ступенькам справа, сопровождающая его Танечка еле-еле удержала его от падения.

Подошли с Дау вместе к ступенькам лечебного корпуса.

— Даунька, — спокойно сказала я. — Посмотри, ступеньки здесь немного выше нормы. Я тебя очень крепко держу. Постарайся как можно выше поднять ногу.

Осилили. Когда поднимал левую ногу, всем телом навалился на меня. Очень тяжело, но выдержать можно. Очень обрадовалась, что не попросила помощи. Спускаться легче, но тоже небезопасно: максимум напряжения, максимум внимания. Куда легче до десяти раз за ночь шнуровать высокие протезные ботинки. Ночью нет смертельной опасности. Но эти тренировки тоже пошли на пользу, через две недели Дау уже легко брал этот каменный барьер.

Когда я Дау подводила к этой зловещей лестнице, вся окружающая публика замирала. Получался кадр киноленты «стоп». Когда мы с Дау преодолевали лестницу, все легко вздыхали и улыбались, но ни один человек не подошёл помочь мне. Почему? Вероятно, потому, что публика в этом санатории была именитая!

Узнала, что в лечебнице можно принимать сакинские лечебные грязи. Попросила врача назначить Дауньке грязи на живот и больную ногу. Врач ответил: «В санаторной карточке больного Ландау московские врачи не назначили ему грязи». Тогда пошла к главврачу санатория. Им оказалась очень симпатичная и добрая женщина. Она со мной согласилась, что грязи могут принести больному пользу.

Грязевые ванны были под строгим наблюдением врачей. Пульс был безупречен, больной стал себя чувствовать лучше. Грязевые ванны продолжались. Когда в Москве Александр Александрович Вишневский и Кирилл Семёнович Симонян спрашивали Дау: «Опишите ваши боли в животе», он говорил: «Тысячи раскалённых иголок пронизывают весь мой живот».

После десятой грязевой ванны, в палате уложив Дау отдыхать, вдруг слышу — он закричал:

— Коруша, ура! Я выздоравливаю!

Я кинулась к нему:

— Перестал болеть живот?

— Коруша, не совсем, но раскалённые иголки явно смягчили свои агрессии.

Как он ожил! Глаза засверкали. Мы были очень счастливы, надеясь на ближайшее выздоровление.

После 14-й грязевой ванны в Крыму, в санатории «Нижняя Ореанда» в 1967 году в начале лета:

— Коруша, раскалённые иголки исчезли из моего живота совсем!

— Даунька, ты выздоровел?

— Нет, Коруша, понимаешь, у меня в животе остались какие-то сильные распирающие боли. Но характер болей совсем изменился. Боли потеряли остроту, но все равно они очень неприятные.

Так! Изменился характер болей. В те дни я огорчилась: одни боли кончились, другие, уже распирающие, возникли.

Я не медик, не могла знать, что распирающие боли в животе — это следствие послетравматических спаек. Острые боли зажатых нервов, видимо, заглушали распирающие боли. Итак, корешки нервов, зажатых сломанным тазом, сами проросли в июне 1967 года.

Ложные позывы увеличились. Теперь он уже ночью встаёт до десяти раз, не меньше! Послетравматические спайки в кишечнике уже активно начали развиваться!

Если бы мой муж был слесарь или шофёр, при нем не состоял бы Е.М.Лившиц, тогда этому паразиту поживиться было бы нечем. Слесарь пришёл в сознание, стал жаловаться на неотступные боли в животе, на бесконечные ложные позывы в туалет. Медики вспомнили бы о забрюшинной гематоме, по науке, в операционной вскрыли бы живот, и, конечно, разобрались бы в кишечнике. Эта область не состоит из сотни миллиардов микроскопических неизученных клеток. Человек был бы спасён. Но медики подняли несусветный шум на всю планету, имея в виду возвысить свою карьеру. Они все забыли, что у Ландау кроме мозга есть ещё и кишечник.

Итак, Крым, начало лета 1967 года. Боли в животе изменили характер. Ходить стали лучше. Но в парке почва под ногами опасная. Библиотека в санатории замечательная, взяла для Дау массу иностранных детективов.

— Дунька, ты вот почитай, а я сбегаю к морю. Только окунусь, и назад. Ты ни в коем случае не ходи без меня. Ковры, ступеньки… я боюсь, что ты упадёшь.

— Хорошо, Коруша, только ты поскорей возвращайся. Заплыла, и назад. В мозгу возникли картины: Дау упал, зовёт меня. Плыву что есть мочи назад. Судороги ног. Это нервы. Плыву стоя, плыву руками, еле добралась до берега. Прибежала в палату. Он лежит читает.

— Коруша, а я уже решил, если ты опоздаешь, хотел произнести тебе торжественную речь!

— И ты уже заготовил эту речь?

— Конечно.

— Ну говори.

Я в изнеможении опустилась в кресло, нет, так к морю бегать невозможно. Сердце хочет выскочить! — Коруша, если тебе надоело со мной возиться, ты сейчас имеешь полное право бросить меня. Я обещал тебя сделать счастливой, а сам уселся тебе на шею.

— Зайка, прекрати говорить глупости. Если бы заболела я, ты бы бросил меня?

— Ну что ты, конечно, нет.

— Ну тогда хватит говорить на эту тему. Даунька, мне очень жаль, что тебе здесь море недоступно. Чтобы добраться к морю, нужно преодолеть около ста ступенек, плюс лифт. Я решила перевести тебя в Алушту. Там есть филиал этого санатория, пляж там — ровный, не каменистый, рядом с санаторием, без единой ступеньки к морю.

Как-то, гуляя в парке, мы с Дау присели отдохнуть на скамейку. Подошла хрупкая аккуратная старушка. Обратилась к нам:

— Скажите, пожалуйста, здесь не проходил Сергей Степанович?

— А мы не знаем Сергея Степановича.

Она присела рядом с нами.

— Как же так, отдыхаете у него в санатории и не знаете нашего Сергея Степановича? А мы, все окрестные колхозники, знаем Сергея Степановича и все идём к нему с нуждой. Вот мне прописали в районной больнице лекарство, а в аптеке его нет. Пришла к Сергею Степановичу, он написал бумажку в свою аптеку, я пошла — лекарство есть, а денег не хватило. У меня рубль, а лекарство стоит три рубля. Вот опять к нему. Он даст, он хороший, он добрый человек!