Константин Соловьев - «Во вкусе умной старины…»

Гостеприимство для провинциальных дворян было делом обычным, если не сказать обязательным. Это и исполнение сословного долга, и может быть в большей мере — развлечение, своего рода бесплатное удовольствие светской беседы, поскольку еда своя, а всю работу делают слуги. Но проезжий погостил, да и уехал навсегда, а «быть принятым» в доме — дело совсем другое. Для этого как минимум надо быть известным хозяевам в качестве дворянина и порядочного человека. Лучшая рекомендация — родство, пусть самое дальнее и полумифическое. Признание родства означало нечто большее, чем кровную связь. Это и обещание помощи и поддержки, и гарантия общения на равных (или почти на равных, как может снисходительный вельможа общаться с бедным дальним родственником).

Другой способ установить близкие отношения — дружеские связи по службе (в одном полку, или департаменте) и учебе (только с начала XIX века, когда сложилась внятная система дворянского образования). И, наконец, близкое соседство земель (если оно не порождало хозяйственные споры и тяжбы) неминуемо вело к дружескому общению, а то и родственным связям через браки детей. Поскольку же земли помещика и его родни размещались в разных губерниях, то и круг «принятых в доме» был достаточно широк, надо было лишь «счесться» родством, знакомством, службой, соседством.

Поддержание этих корпоративно-родственных отношений имело большой смысл. В деревне — это круг равного общения, без которого помещик был обречен на прозябание в окружении слуг и приживальщиков. В столицах — это форма поддержки. Когда надо отдать детей в приличное учебное заведение, пристроить сына на службу, а дочь — замуж (а такие ситуации возникали постоянно, не говоря уж о смертях, разорениях, отставках и опалах), без участия родственников и знакомых, в особенности сановных, приближенных ко двору, обойтись было сложно. Наконец, в хозяйственных делах опора на родственников и приятелей давала определенную гарантию честного партнерства (хотя порой и иллюзорную).

Корпоративно-родственное общение требовало соблюдения определенных условностей. Казалось бы, какая разница: визит или гости? Садимся в линейку, едем к соседям, и — здравствуйте, пожалуйте за стол. А разница большая. Вот, например, какую ситуацию описал Н.Н. Муравьев-Карский. Во время короткого пребывания братьев Муравьевых в отцовском поместье они получили приглашение от нелюбимого и вечно пьяного дальнего родственника П.С. Муравьева, не принять которое не могли. Петр Семенович сделал все, чтобы братья у него погостили: угостил обедом под пение деревенских баб, устроил пляски после обеда, истопил для гостей баню и усиленно оставлял ночевать. То, что братья все же, несмотря на пьяных кучеров и прямой приказ хозяина не закладывать саней, уехали домой, превратило их посещение родственника в обычный визит, хотя и несколько затянувшийся.[138] Между родственниками это могло означать только одно — они держат дистанцию и не признают близкого родства, выражая, таким образом, свою неприязнь, что и было подтверждено на следующий день, когда они, приняв повторное приглашение, пробыли в доме П.С. Муравьева всего полчаса.

Визит — действие светское, по своему происхождению городское. Это не что иное, как формальное исполнение своих родственных и служебно-внеслужебных обязанностей. Визит весь пронизан формальностями. Поскольку это всего лишь знак уважения, то длится он недолго — около часа[139]. В условиях сельской неторопливой жизни визит может затянуться на сутки, но никак не дольше. Очень строго следили за числом и очередностью визитов: сколько раз ездили к вам, столько раз и вы должны съездить к соседу[140]. Для визитов существовали специальные дни и сезоны. Для тех, кто в деревне жил безвыездно, главное время визитов — Рождество. Второй главный сезон — Пасха[141], если она не была слишком ранней и не попадала на конец марта — начала апреля — дорожную распутицу.[142]

Само собой, визиты делались по приезде в деревню, причем по строго определенной форме: сначала посещают ближних и старших родственников, потом — дальних и младших, потом — соседей. Между соседями существовало неписаное, но строго соблюдаемое правило: младшие и нечиновные наносят визит первыми, старшие сначала принимают визиты, а потом их отдают[143]. Не отдать визит — обида.

Определением, кто к кому и когда поедет, формальная сторона визита не заканчивалась, а только начиналась. Цель визита предписывала определенный костюм, по крайней мере, для дам: «Делая визит девушке, собирающейся выйти замуж, нужно быть в белом. В день именин кого-нибудь из членов семьи визитеры являются в цветном платье; посещая лицо, которое носит траур по родственнику, следует являться в черном»[144]. Столь же строго во время визита соблюдались неписанные правила поведения:

«Всякая приезжающая дама должна была проходить сквозь строй, подавая руку направо и налево стоящим мужчинам и целуя их в щеку; всякий мужчина обязан был сперва войти в гостиную и обойти всех сидящих дам, подходя к ручке каждой из них»[145].

Разговор во время визита насыщен комплиментами и знаками внимания. Он не пустой, а символичный — надо вовремя и с нужным тактом произнести все необходимые формулы, выражающие почтение, приязнь и желание в дальнейшем продолжать знакомство. Когда же все необходимые формальности соблюдены и цель визита исчерпана — надо уезжать, чтобы пустота дальнейшего общения не была хозяевам в тягость.

Иное дело — гости. Они — изобретение деревенское, а значит, в них гораздо больше простоты и открытости. Начнем с того, что в гости приглашать не обязательно, к вам все равно приедут. А.Т. Болотов, возвращаясь с семьей со «сговора» (помолвки) у соседей, решил заехать на именины к своему родственнику. Оказалось, что тот со всеми своими гостями сам поехал в гости к соседу, куда Болотов и завернул, проведя время «очень весело».[146]

Такой переезд из гостей в гости был очень распространен в то время, как и обычай внезапно нагрянуть к хозяевам, сделать сюрприз. Марта Вильмот, гостившая у княгини Дашковой, написала в одном из своих писем, как они с княгиней поехали на именины к Нарышкиным, в село Лопатино под Тарусой. Они застали там «множество гостей» — окрестных помещиков, хотя Нарышкины никого не приглашали.[147] Не удивительно, что один из яростных критиков деревенской жизни Ю.А. Нелединский так описывает «прелести» усадьбы: «А еще деревенское удовольствие — любезные соседи! Пожалуют с 9 часов утра на целый день!»[148]