Нина Соболева - Год рождения тысяча девятьсот двадцать третий

27 февраля

Открылся 25 съезд. Нет сил слушать радио, читать газеты. По телевизору весь день или «Дневник съезда», или что-либо «идейно-выдержанное», вроде фильмов 30-х — 50-х годов. Доклад генерального (по радио это звучит как «гениального») длился пять часов подряд! С маленькими перерывами. Вот пример героического труда! Да еще в таком возрасте! Если сравнить текст подобного доклада на 24 съезде и этого — как две капли воды. Только «бурные аплодисменты» «вспыхивали чаще». И еще одно настораживает: в заключение, «под занавес», дано новое определение понятий демократии и нравственности. Сказано: «Зарубежные критики нередко извращают смысл мер, принимаемых Советским государством в целях укрепления законности и правопорядка. Всякий разговор об укреплении дисциплины и ответственности граждан перед обществом изображается там как нарушение демократии. …Можем напомнить ленинские слова о том, что нравственно в нашем обществе все, что служит интересам строительства коммунизма. Точно так же мы можем сказать, что демократично для нас то, что служит интересам народа, интересам коммунистического строительства. То, что противоречит этим интересам, мы отвергаем, и никто не убедит нас в том, что это неправильный подход».

Как теперь легко будет манипулировать этим «определением»! Всё зависит от решения — «служит интересам или не служит». А какие критерии при этом? Всё «на глазок»?! И на этом основании тот, кто «на глазок» определяет «полезно это интересам коммунизма или нет», может и суд вершить: «сие — нарушение демократии, а сие — «нет». И соответствующие последствия (или амнистия) для тех, кто «нарушил» или «не нарушил». Так исторические категории, имеющие давно определенный точный смысл, используются на потребу дня с «новой начинкой» (все равно как из пирожка вынуть ту начинку, которая «неугодна хозяину» и заменить другой). Эта новая «гениальная» формула будет тут же «взята на вооружение» тысячами пропагандистов-агитаторов, и результаты не замедлят сказаться.

Да, в эти «исторические дни» не обходится и без анекдотов. Так, мне удалось достать газетку «Вечерний Новосибирск» за 25/II, на которой красным проштемпелевано: «Брак!». И это поверх исторических материалов съезда и доклада самого! Уже сам вид этой газеты будто из анекдота. С чего бы сие? Оказывается, в спешке наборщик перепутал «марксизм» с «маоизмом» (!), и получилась в речи генерального такая фразочка: «Теперь уж мало сказать, что марксистская идеология и политика несовместимы с марксистско-ленинским учением. Они прямо враждебны ему». Редактор подмахнул этот номер и выпустил в свет! Представляю, какой ужас охватил всех, кто причастен к этому, когда раздавался телефонный звонок из обкома (да и не только из обкома). С какой лихорадочной быстротой объезжали все киоски Союзпечати (а их сотни!) и собственноручно клеймили «Брак!». Дураки! Лучше бы сразу изъяли, а то ведь из-под прилавка этот «брак» продают и по сегодня!. Как там дрожат за свою шкуру все редакторы. А бедные корректоры, линотиписты! (будто это они должны отвечать за «смысл»!). А на следующий день в газете такое «исправление» напечатано: «Во вчерашнем номере газеты на первой странице в крайне правой колонке по вине корректоров (!) допущена ошибка. Конец первого абзаца следует читать: «Теперь уж мало сказать, что маоистская идеология и политика несовместимы с марксистско-ленинским учением». Как осторожно: «Справа, вверху», «конец абзаца», но ни слова о том, что за материл, как было напечатано. Еще бы! Даже произнести вслух страшно — в речи Самого! В день Съезда!. Представляю, с каким трепетом сообщали о ЧП первому секретарю Новосибирского обкома Горячеву («хозяину», как зовут его) в Москву, где он сейчас заседает и произносит речи. И каково это было ему узнать! Небось, приедет и уйдет на пенсию (ему уже за 70 и он давно грозился уйти, да все что-то не соберется никак). А в газете, видимо, многие полетят. И виноват «корректор» (будто выпускающий не читает и не подписывает номер после корректора!).

Еще из области анекдотов, рождаемых жизнью. Пятилетний внук Стасик привык перед сном слушать по радио сказки для малышей. Теперь эти сказки отменены — передают «Дневник съезда». Стасик слушал-слушал, а там все про КПСС. Он начал плакать: «Когда начнут сказки рассказывать?». Ему шутя сказали: «Слушай — это тоже сказка». Он сказал: «Не хочу, мне не нравится сказка про капесес — она страшная» (почему ему показалось страшным слово «капесес» — непонятно). А на другой день пришел к нам и спрашивает: «Бабушка, ты боишься сказку про капесес?».

29 февраля

Прочитала очень любопытную книжку — А А. Галкин «Социология неофашизма». Анализ почвы, порождающей неофашизм, наводит на аналогии. Особенно о подмене интересов общества — личными. «…Растущее вмешательство государства во все процессы экономической, социальной и культурной жизни общества породило многочисленные административные органы, пытающиеся регламентировать всё и вся. Государственный управляющий механизм разросся до небывалых размеров. При этом дело даже не в том, что содержание такого механизма обходится обществу слишком дорого. Будучи построенным на чисто бюрократической основе, этот механизм скоро перестает выполнять свои общественные функции, во имя которых он был создан. Как отмечал еще К. Маркс, для бюрократии всегда характерно отождествление интересов общества и даже класса, интересы которого она представляет, со своими сугубо специфическими, бюрократическими интересами, стремление игнорировать общественные потребности. По мере расширения функций и компетенций бюрократического аппарата такие тенденции приобретают всеобъемлющий характер. Возникает угроза бюрократического самовластья. Появляется и одерживает верх стремление к бесконтрольности. Бюрократический аппарат как бы замыкается сам на себя, развиваясь по собственным законам. Соответственно замыкается на себя и бюрократическая каста.

В различных сферах это происходит по-разному. В политических партиях, призванных служить гибким рычагом подвода массовых социальных слоев к поддержке политического режима, разбухание организационного аппарата, дающее на первых порах реальные положительные результаты, на определенном этапе разрывает обратную связь. Стремление к всеобъемлющей регламентации сверху убивает инициативу на местах, разъединяет функционеров и рядовых членов. Незнание бюрократией специфики положения, слабая или неверная реакция на настроения избирателей расшатывают традиционные связи между партией и ее сторонниками. Сопровождающие бюрократию внешние признаки — специфический образ жизни и форма поведения бюрократии — порождают прямое отчуждение, которое если даже не приводит к немедленному отходу масс избирателей, то, во всяком случае, делает их поддержку чисто формальной. Видимость эффективно действующего организма скрывает большую или меньшую потерю способности выполнять свои классово обусловленные общественные функции. На более высоком уровне политической структуры прогрессирующее окостенение механизма власти проявляется в изменении соотношения между законодательной и исполнительной властью в пользу последней». И т. д.