Зинаида Чиркова - Вокруг трона Екатерины Великой

К концу своей странной жизни Платон Зубов стал настолько скупым, что его не интересовало ничего, кроме денег. Он безжалостно тиранил своих крестьян, выдирая буквально копейки.

Деревни, примыкавшие к замку, ветшали, становились жалкими и убогими. Ничто не привлекало Платона — он везде ездил сам, не доверяя никому из управляющих собирать оброки и долги, сёк своих крепостных, отбирал последние копейки, приказывал выводить со дворов и продавать коров, лошадей и овец. Крестьяне проклинали жадного барина и много раз пытались подниматься против него. Но всякий раз Платону Зубову везло — какие-то случайности всегда останавливали негодование крестьян, и потому его замок стоял не сгоревшим, а сам он оставался живым.

Но само одно это слово — «смерть» — наводило на него ужас. Он прятался в подвалах замка, запирался на все засовы и запоры и дрожал от страха. Он жил одиноко и бесприютно, опустился и в свои пятьдесят лет выглядел как дряхлый старец.

В 1807 году Александр проезжал мимо замка Шавли и был потрясён нищенским видом деревень Зубова. Император распорядился прекратить притеснения крестьян и укротить жестокость владельца.

Однако и это не дало крестьянам Зубова ни минуты передышки — он продолжал своё дело, потому что единственной его страстью стали деньги.

В своих подвалах он держал железные сундуки, доверху наполненные золотыми. Тут были и рубли, и дукаты, и луидоры — все валюты Европы копил у себя Зубов.

Он, словно скупой рыцарь, развлекался только видом этих денег, пересыпал их из руки в руку и радовался яркому блеску монет. Наиболее старые он чистил, увлекался этим занятием и был счастлив от одного вида своих сокровищ. Он давно уже сократил до минимума своих слуг, экономил на еде и посуде, заставляя окрестных крестьян делиться с ним всем, что могло быть полезным в крестьянском хозяйстве. Не гнушался даже корзинками с яйцами, продавал их и добавлял к своим сокровищам ещё малую толику.

Но судьба и тут сыграла с Платоном Зубовым злую шутку.

Долгие годы он жил одиноко и замкнуто, долгие годы страшился смерти, убегая и запираясь от одного лишь услышанного слова, не выходил из своей комнаты по нескольку дней, питаясь сухим хлебом.

Почему он так боялся смерти? Ему всё время казалось, что Павел прибегнет к жестоким российским законам и либо повесит его, либо колесует. В России всё ещё сохранялись такие виды казни, и Платон мучительно боялся пыток перед казнью. Но никогда не сознавал он, что слишком много грешил, никогда его не мучило раскаяние, и совесть его молчала. Только смерть пугала его.

Однажды он поехал в город Вильну, чтобы продать крестьянские приношения и развлечься. Он был очень дряхл, сед, волосы его вылезли, оставив круглую лысину, чёрные бархатистые глаза померкли, морщины избороздили лицо. Он и не старался выглядеть лучше — поношенные штаны, затёртый бархатный жилет, смазные сапоги составляли весь его наряд.

И вдруг Зубов увидел очаровательную девушку — Теклу Валентинович. Она была молода, хороша собой и шла по улице, словно пушистый молодой котёнок, играя концами своих прелестных длинных кос.

Зубов словно бы застыл в онемении.

Девушка до того понравилась ему, что он стал расспрашивать о ней у случайных прохожих.

Ему рассказали, что Текла — дочь местного помещика, не слишком богатого, но и не сводящего концы с концами, что отец бережёт свою дочь, а сама Текла отличается добродетельным нравом и уже отказала нескольким женихам из хороших родом, но небогатых.

Зубов немедленно призвал к себе своего забитого и задерганного управляющего Братковского.

— Приведи мне эту девушку, — потребовал он.

Изумлённый Братковский поспешил сообщить Зубову, что Текла девушка из хорошей семьи и что тут, в Польше, не годится, чтобы барин приказывал привести ему девушку. Будь она крестьянкой, будь она крепостной — другое дело. Но Текла была свободна, дочь дворянина, и такой напор Зубова мог не понравиться её отцу, который немедленно вызовет обидчика на дуэль.

Одно слово «дуэль» сразу же отрезвило Платона.

Жадный и корыстный, он, тем не менее, предложил Братковскому пойти к Текле и предложить ей десять тысяч рублей.

Братковский увиделся с Теклой, но она гордо отказалась взять деньги. Ещё несколько раз посылал Зубов Братковского к Текле Валентинович, но девушка стояла на своём — только венец мог доставить её в спальню к Зубову.

Делать нечего, Зубову пришлось покориться. Он женился на Текле Валентинович, а через год умер, оставив ей двадцать миллионов рублей золотом — они давно и бесполезно лежали в подвалах его дома.

Текла Валентинович стала княгиней и миллионершей и ездила потом по всей Европе, соблазняя своей красотой молоденьких военных...

Так закончилась жизнь последнего фаворита Екатерины Второй, по её словам, гения, а на самом деле мелкого, ничтожного человека.

Рейтар — солдат кавалерии в наёмных армиях Западной Европы (в XVI—XVII вв.) и в России (в XVII—XVIII вв.).

Бочатка (борчатка) — кафтан с борами — со складками.

Форейтор — верховой, сидящий на одной из передних лошадей, запряжённых цугом.

Полушка — старинная медная монета достоинством в четверть копейки.

Кордегардия — помещение для военного караула.

Камка — старинная шёлковая цветная ткань с узорами.

Куртаг — приём, приёмный день в царском дворце.

Гренадер — в царской и в некоторых иностранных армиях солдат или офицер отборных (по высокому росту) пехотных либо кавалерийских частей.

Парвеню — человек, пробившийся в высшие слои общества или быстро достигший высокого служебного положения.

Кошка — здесь ремённая плеть с несколькими концами, употреблявшаяся в старину для телесных наказаний.

Фазис — фаза.

Кунтуш — старинная польская и украинская верхняя мужская одежда в виде кафтана с широкими откидными рукавами.