Вадим Щукин - Полководцы Великой Победы

Победоносный год заканчивался. Советские войска, разгромив 118 гитлеровских дивизий, уверенно теснили противника на запад, к государственной границе. В конце декабря Александр Михайлович был вызван в Москву: предстояло выработать окончательное решение по зимней кампании нового, 1944 года. Круг участников этого совещания, по соображениям секретности, был крайне ограничен.

— В настоящее время имеется возможность и необходимость решать задачи вооруженной борьбы по-новому, — сказал Верховный главнокомандующий. — Надо проводить кампании 1944 года не операциями на одном-двух направлениях, а нанесением мощных внезапных ударов то на одном, то на другом участке стратегического фронта, с тем чтобы противник, маневрируя силами и средствами, везде и всюду опаздывал, чтобы он ослаблял плотность войск именно там, где был намечен очередной удар.

Маршал Василевский и присутствовавший на совещании маршал Жуков по достоинству оценили концепцию, выдвинуть которую мог только выдающийся стратег. Затем последовало обсуждение, где именно сосредоточить силы и средства для нового удара по основным силам противника и окончательного разгрома фашистского блока. На всем стратегическом фронте таких районов было определено 10, а подготовленные и проведенные в них удары по имени автора концепции позже были названы «сталинскими».

А. М. Василевский вместе с Г. К. Жуковым несколько дней проработал в Генеральном штабе над предварительными расчетами, уточнением деталей плана и директивами командующим фронтами, а затем оба выехали в войска. Уровень военных знаний и навыков Верховного главнокомандующего к этому времени был таков, что позволял осуществлять общее руководство операциями фронтов не представителем Ставки, как прежде, а лично им самим через Ставку, Генеральный штаб и даже непосредственно. В наступающем году Александр Михайлович получил задачу координировать действия 3-го и 4-го Украинских фронтов.

Новая серия ярких и, несмотря на зимне-весеннюю распутицу 1944 года, стремительных операций. И вновь, как под Сталинградом, пришлось отстаивать свою точку зрения в жестком споре с Верховным главнокомандующим.

— Ну, знаешь, Александр Михайлович, я от страха чуть под лавку не полез, — сказал, улыбаясь, Ф. И. Толбухин, услышав, как Сталин и Василевский обсуждают план предстоящей операции по телефону.

Но, успокоившись, Сталин согласился с мнением полководца. Фашистские войска на Никопольском плацдарме были уничтожены, и 10 апреля, в день, когда Одесса праздновала освобождение, грудь маршала украсил недавно учрежденный высший военный орден «Победа». И первым, кто поздравил Александра Михайловича, был сам Верховный, заметивший при этом, что военачальник награждается не только за освобождение Донбасса и Украины, но и за освобождение Крыма, на который теперь следует обратить особое внимание.

Наказ исполнился скоро: ровно месяц спустя, 10 мая 1944 года, автомобиль маршала Василевского пересекал одну из дорог в районе Мекензиевых гор — Александр Михайлович хотел посмотреть на только что освобожденный Севастополь. Взрыв противотанковой мины громыхнул внезапно. Мотор и передние колеса отлетели в сторону, сидевшие в машине лишь чудом остались живы. Сам начальник Генерального штаба свои ранения серьезными не считал, но медики настояли на его эвакуации в Москву. Там последовал очередной спор с врачами, в котором последние одержали решительную победу и уложили маршала на госпитальную койку. Но и эту вынужденную паузу военачальник постарался использовать в интересах дела.

Перед его мысленным взором еще и еще раз вставали детали предстоящей гигантской операции, цель которой — разгром группы армий «Центр» противника и освобождение Белоруссии. Решение о ее проведении Ставка приняла еще в конце 1943 года, и Генеральный штаб в кратчайшие сроки провел расчеты по требующимся силам, созданию запасов боевой техники, боеприпасов, горючего, снаряжения, продовольствия и других материальных средств. Колоссальная работа, связанная с перегруппировкой войск и доставкой всего необходимого из глубины страны, уже шла в обстановке строжайшей секретности.

Гитлеровские штабисты, несмотря на полученные уроки, по-прежнему недооценивали противника, а потому даже мысли не допускали, что советская армия может наступать по всему фронту. Очередной удар они, как и ранее, ожидали на юге, где и держали главные силы. Оставалось только поддерживать их в этом заблуждении. Лихорадочные оборонительные работы на центральном участке советско-германского фронта и демонстративное «появление» большинства танковых армий на юге — лишь малая часть широкого плана по дезинформации противника относительно истинных намерений советского командования.

Разработка конкретного плана Белорусской операции, как и всей летней кампании в целом, началась в Генеральном штабе еще в апреле, и Василевский вплотную занялся ею, будучи в стенах госпитальной палаты.

Для разгрома группы армий «Центр» привлекались войска 1-го Прибалтийского, 1, 2 и 3-го Белорусских фронтов, а также Днепровская военная флотилия и крупные силы партизан. Замысел предусматривал одновременные удары на лепельском, витебском, богушевском, оршанском, могилевском, свислочском и бобруйском направлениях, окружение и уничтожение противника в районе Витебска и Бобруйска, стремительный перенос усилий в глубину, разгром 4-й гитлеровской армии восточнее Минска и дальнейшее развитие наступления к западной границе.

Мало того: одновременно войска Ленинградского и Карельского фронтов готовили свои наступательные операции, которые, начавшись по времени раньше Белорусской, должны были отвлечь внимание и силы врага с центрального участка.

После всестороннего обсуждения, длившегося целых 10 дней, 30 мая план был утвержден Ставкой. Смелый и грандиозный, он требовал и грандиозных усилий для своего воплощения. Особая нагрузка легла на железные дороги. Она была настолько велика, что при самом строгом контроле за графиком перевозок наступление пришлось перенести с 14 июня на 23-е.

А в тылу фашистских войск уже развертывалась, набирая силу, другая операция: опережая действия регулярной армии, первыми нанесли удары по врагу партизаны. Только за одну ночь с 19 на 20 июня на железных дорогах Белоруссии прогремело 40 тысяч взрывов!

Противник понес значительный ущерб и был существенно ограничен в маневре еще до того, как мощные удары советских войск взломали его оборону на фронте от Новоржева до Ковеля.

Вскоре посыпались донесения о разгромленных вражеских дивизиях, окруженных корпусах, освобожденных городах и районах. Темпы наступления временами превышали 100 километров в сутки, так что офицеры Генерального штаба едва успевали наносить изменения в обстановке на карты масштаба 1:200 000 — именно с ними работал Верховный главнокомандующий, требуя, чтобы ясно было видно положение каждой дивизии.