Викентий Вересаев - Воспоминания

В этих кипящих спорах в фойе театра дружески, без вражды сошлись представители самых различных общественных и литературных группировок Мне лично это очень понравилось, потому что до тех пор мы сходились с модернистами, религиозниками и всякими мирнообновленцами только на боевых публичных диспутах, где, конечно, было не до того, чтобы вслушиваться и вдумываться в высказывание противников. И тут у многих участников собрания явилась мысль о создании чего-то вроде московского клуба писателей, где бы сходились лица самых разнообразных художественных и политических установок для хорошего, дружеского обмена мнениями. Тут же этот клуб и был основан. Вошли в него: Бердяев, Булгаков, Лев Шестов, Г. А. Радчинский, Брюсов, Андрей Белый, Ив. Бунин, Борис Зайцев, кажется, Вячеслав Иванов и др. Преобладали они, а не мы. Вероятно, именно ввиду этого для компенсации выбрали председателем меня. Клуб собирался периодически до самого лета, и был на нем целый ряд интересных докладов. После лета пришла Октябрьская революция, и клуб распался, Но воспоминание о нем у меня осталось хорошее.

Было это, мне кажется, в конце 1912 или в начале 1913 года. Заседали мы как-то вечером в правлении «Книгоиздательства писателей». Иван Бунин скучающе просматривал вечернюю газету. Вдруг он с сожалением воскликнул:

– Умер Мамин-Сибиряк!.. А мы как раз собирались избрать его в почетные академики. Эх, жалко, не поспели! Тяжелая его жизнь была в последние годы. Утешили бы старика.

По окончании заседания вышел я из правления с братьями Буниными. Иван Алексеевич вдруг берет меня под руку и спрашивает:

– Как вы, Викентий Викентьевич, относитесь к институту почетных академиков?

– Нахожу, что это черт знает, что такое. Из писательской массы выделяют двенадцать человек, – почему именно двенадцать? – и награждают их словом «почетный академик». И все считают это какой-то важной наградой и смотрят на них среди других писателей, как на генералов. Не люблю генералов ни в какой области.

Бунин помолчал, потом сказал тихо и искушающее:

– А если мы вас выберем почетным академиком?

– Буду очень рад, – чтобы иметь возможность публично отказаться от этого звания и указать на всю его комичность.

– Жаль…

На следующий день звонит мне по телефону Юлий Алексеевич Бунин.

– Викентий Викентьевич, брат меня просил переговорить с вами. На его юбилее, как вы знаете, присутствовало несколько почетных академиков. Между прочим, они обсуждали кандидатуры на три имеющиеся вакансии и постановили выбрать вас, как писателя-общественника, Мережковского, как представителя модернизма, и кн. Сумбатова-Южина, как драматурга. Выбор обеспечен, даже если бы остальные академики на это не пошли. Из имеющихся девяти присутствовало на совещании пятеро: брат, Боборыкин, А. Н. Веселовский, Овсяннико-Куликовский и (кажется, пятым он назвал Златовратского, если он в то время уже не умер). Но вы понимаете, – конечно, если вы собираетесь отказаться, то они предпочтут вас не выбирать.

И он стал мне пространно доказывать, что это учреждение – весьма разумное, что вполне законно желание отметить заслуги достойного писателя и т. п. Тянуло меня совершить предательство, – согласиться, а потом, после выборов, с треском отказаться. Конечно, было бы небесполезно высмеять это учреждение. Но я ответил:

– Если они считают меня достойным, то должны бы выбрать независимо от того, откажусь я или нет. Пусть они действуют так, как им повелит их совесть, а я буду поступать, как мне подскажет моя.

Выборы были отложены на неопределенное время.

Мишенька, Мишенька, ешь поскорее, а то этот пузырь все съест! (нем.)

Свидание (франц.)

Послушайте! Не так ли? Хорошо! (франц.)

Завидую (греч.)

«Вот человек!» (лат.)

Начинайте! (франц.)

Вторая фигура! Дамы, начинайте! (франц.)

Буквально: ужасный ребенок (франц.), употребляется по отношению к людям, которые бестактной непосредственностью ставят в неловкое положение окружающих.

Но меж тем бежит, бежит невозвратное время! Вергилий (лат.).

«Дух законов» (франц.)

Лови мгновение: только настоящее твое! (нем.)

«Мне снится, что я бог» (нем.)

Я счастлив! (лат.)

Я сроднился с тобой… Т. Кернер (нем.)

«Основы языкознания» (нем.).

Щедрою рукой (лат.)

Очень тебя убеждаю, сын мой! (Прим. В. Вересаева.)

Здесь: факультативные занятия (лат.)

Тише! Тише! (нем.)

Жажда любви (нем.)

Либо Цезарь, либо ничто. (Прим. В. Вересаева.)

…я этого не заслужил! Гете (нем.).

Я на этот счет совсем дурак! (нем.)

«Братья, будем пить, – ведь вы молоды! В старости довольно еще будет времени, чтобы жаждать. Старое вино – для молодых людей! Братья, будем сегодня веселы и радостны! Братья, будем любить, – ведь мы молоды! В старости довольно еще будет времени для ненависти! Молодые девушки – для молодых людей» и т. д. (Прим. В. Вересаева.)

«Доброе утро!» (нем.)

Ну, так!.. Как дела? (нем.)

Господа! (нем.)

Почки… нормальны… В желудке – светло-коричневая жидкость… (нем.)

«Убеждения» (лат.).

Статья эта перепечатана в сборнике статей А. Н. Потресова «Этюды о русской интеллигенции». Изд. О. Н. Поповой, СПб, 1906. (Прим. В. Вересаева.)

Соч., т. XVII, изд. 3-е. стр. 223. (Прим. В. Вересаева.)

Скалы слез (франц.).

С. Я. Елпатьевский. (Прим. В. Вересаева.)

А. Ф. Маркс – издатель «Нивы». Он умудрился купить у Чехова в полную собственность навсегда все его сочинения за 75 000 руб. (Прим. В. Вересаева.)

Святополк-Мирский – министр внутренних дел в 1905 г. (Прим. В. Вересаева.)