Владимир Алпатов - Языковеды, востоковеды, историки

До 1948 г. Зинаида Владимировна продолжала работать в Высшей партийной школе и по совместительству в МГУ старшим преподавателем, а затем доцентом. В 1948 г. она перешла из Высшей партийной школы на постоянную работу в Академию наук. После короткого пребывания в Институте славяноведения она с начала 1949 г. пришла в академический Институт истории, с которым (с двухлетним перерывом в 1968–1970) была связана вся дальнейшая ее жизнь. Параллельно она преподавала на кафедре истории средних веков МГУ. Первоначально в академии она работала младшим, а с 1952 г. старшим научным сотрудником в секторе истории средних веков. Пришла она туда, еще когда сектором заведовал Е. А. Косминский, к тому времени академик, всегда хорошо к ней относившийся, но в 1952 г. он был вынужден покинуть свой пост (еще раньше он был отстранен от руководства кафедрой МГУ). Сектор и кафедру возглавила Н. А. Сидорова, деятельность которой сейчас часто оценивают отрицательно в связи с тем, что она активно проводила партийную линию в науке (ее в одной публикации назвали «Сталиным в юбке»). Но конфликт ее с Зинаидой Владимировной не имел идеологического характера: две энергичные и довольно молодые женщины не могли ужиться. Их отношения быстро испортились, и конфликты вспыхивали постоянно. С конца 40-х гг. Зинаида Владимировна также вела основную работу по изданию «Византийского временника». Этот главный печатный орган русской византинистики, перестав выходить после смерти Ф. И. Успенского, был возобновлен сразу после войны. Его официальным главным редактором стал Е. А. Косминский, но (после короткого периода, в который журнал делал Б. Т. Горянов) он фактически передал его своей ученице, исполнявшей должности ответственного секретаря, затем заместителя главного редактора. Участвовала она и в коллективных работах: писала главы по Византии в вузовском учебнике истории средних веков и в многотомной «Всемирной истории». В эти же годы у Зинаиды Владимировны появляются первые ученики, среди которых выделялся Г. Г. Литаврин, впоследствии академик.

Но стоял вопрос о тематике новых работ. После диссертации некоторое время Зинаида Владимировна продолжала изучение Византии XV в., но постепенно ее все более начинал интересовать ранний период византийской истории. Она поступила в докторантуру. В это время ее вызвали на Старую площадь и предложили как молодой коммунистке написать докторскую диссертацию на тему «Комсомол в Великой Отечественной войне». Она решительно отказалась и не без труда добилась утверждения темы по Византии.

Однако окончательная тема докторской диссертации пришла не сразу. В начале 50-х гг. Зинаида Владимировна еще полностью разделяла догмы тогдашней советской науки, среди которых был тезис о «революции рабов, с грохотом опрокинувших Рим», как однажды выразился И. В. Сталин. Ей показался интересным подход, с которым выступил историк А. Д. Дмитрев (коллега моего отца в Сталинграде), в своей докторской диссертации рассматривавший «революцию рабов» в разных частях Западной Римской Империи и сравнивавший ее ход по регионам. Ей захотелось сделать то же для Византии. Начался сбор материала по византийским провинциям, более всего материала нашлось по Италии, которая при Юстиниане на некоторое время вошла в состав Византии. Но концепция «революции рабов» никак не находила на этом материале подтверждения, появились сомнения. Тут умер Сталин, сразу начались дискуссии, в ходе которых от «революции рабов» отказались. Что было делать с частично собранным материалом? Постепенно сформировалось решение заняться темой, менее глобальной, но более рациональной: анализом экономических и политических отношений в Италии VI в. и взаимоотношений между Италией и Византией. Результатом стала большая книга «Италия и Византия», обозначенная на титуле 1959 г., но реально вышедшая в феврале 1960 г., а в мае того же года защищенная в качестве докторской диссертации (оппоненты С. Д. Сказкин, А. И. Неусыхин, М. Я. Сюзюмов).

К этому времени Зинаида Владимировна уже несколько лет работала в созданном ею секторе византиноведения. Ее отношения с Сидоровой накалились до предела (но когда Нина Александровна внезапно умерла в 1961 г., мать искренне ее жалела). Обе стороны понимали, что лучший выход – разойтись. Но, разумеется, для создания сектора имелись, прежде всего, важные научные причины: в Москве уже появилась целая группа молодых византиноведов. Среди них были Г. Г. Литаврин, К. А. Осипова, Р. А. Наследова, несколько позже З. Г. Самодурова и К. В. Хвостова. Особо надо отметить А. П. Каждана. Этому значительному ученому долго не везло: после аспирантуры и защиты диссертации ему (это были времена «борьбы с космополитизмом») отказали в работе в Москве, и он уехал в Тулу. Потом пришлось уехать и оттуда: его уволили за высказывание на политсеминаре:

«“Краткий курс” – пособие для домохозяек, читать надо первоисточники». Александр Петрович устроился лишь в Великих Луках. При организации сектора разрешили взять одного способного человека с периферии. Зинаида Владимировна колебалась между Кажданом и Карышковским из Одессы, но предпочла в итоге Каждана, он показался перспективнее.

Для организации в 1955 г. сектора Зинаида Владимировна использовала авторитет Е. А. Косминского, к тому времени по состоянию здоровья мало функционировавшего. Он согласился считаться заведующим новым сектором, который иначе бы не утвердили, поскольку он целиком состоял из молодежи, еще не имевшей докторских степеней. После смерти Косминского в 1959 г. Удальцова стала исполняющей обязанности заведующего, а после утверждения ее докторской диссертации ВАКом в 1961 г. – заведующим. Сектор стал центром московского, а во многом и всесоюзного византиноведения, сложилась научная школа.

1955 г. для Зинаиды Владимировны стал годом и других событий. Одно было трагическим: не стало Марианны Дмитриевны, перед тем долго болевшей. Но это был и год первой поездки за границу для участия в Международном конгрессе византинистов в Стамбуле. Тогда такая поездка казалась еще чем-то чрезвычайным. В деревне на Днепре, где родители со мной проводили отпуск, ее нашли телеграммой и предписали срочно возвращаться в Москву, хотя до отъезда на конгресс оставалось еще более месяца. Все последующее время шли инструктажи, утверждения текстов докладов и пр. Но окончательного разрешения ЦК все не было, хотя пора была выезжать. Делегация (В. Н. Лазарев, Д. В. Сарабьянов, З. В. Удальцова) уже решила, что поездки не будет. Потом вдруг позвонили и сказали, что нужно лететь. А дорога была сложной: тогда не было прямого сообщения с Турцией и требовались две пересадки в Праге и Париже. В результате делегация опоздала на открытие конгресса и приехала лишь на второй его день. Потом еще не раз судьба поездок, в которых участвовала Зинаида Владимировна, решалась в конце дня, предшествовавшего отъезду; впрочем, всегда итог оказывался положительным, но с большой нервотрепкой. Лишь к 70-м гг. в этом смысле стало проще.