Кирилл Кожурин - Протопоп Аввакум. Жизнь за веру

18

Юрьевец-Повольский, или Юрьевец-Поволжский — город бывшей Костромской губернии, ныне в составе Ивановской области. Расположен на правом берегу Волги (Горьковское водохранилище), в 66 километрах к юго-востоку от железнодорожной станции Кинешма, в 168 километрах к северо-востоку от Иванова.

Впоследствии блаженный Симон Юрьевецкий станет жертвой чудовищной волны деканонизаций древнерусских святых, начатой никоновскими реформами. В 1722 году по распоряжению Синода почитание блаженного в господствующей церкви было прекращено.

В Первой челобитной царю Алексею Михайловичу Аввакум называет имя воеводы — Дионисий Крюков.

В этом смысле характерен эпизод, описываемый учёным хорватом Юрием Крижаничем. Ехавшего в Россию Крижанича нагнал в Нежине «некий Софоний, назвавший себя митрополитом Филиппополя и Драмы» (Македонская епархия). Софоний ехал на Русь для сбора милостыни, но не имел для этого соответствующих грамот. Нуждаясь в попутчике, который бы знал русский язык, он стал уговаривать Крижанича поехать с ним, а чтобы усыпить бдительность пограничных таможенных застав, — сочинить подложные грамоты якобы от имени патриарха Иоанникия — «по общим нуждам церковным». «Когда я не хотел этого исполнить, — пишет Крижанич, — он, вместе с одним другим митрополитом, хотел меня отстегать и, конечно, сделал бы это, если бы, вырвавшись, я не убежал к городскому писарю. Впрочем, признаюсь в своей вине: впоследствии я сочинил ему помянутые грамоты, боясь за свою жизнь».

В 1721 году царь Пётр Алексеевич, реформировавший господствующую церковь по англиканскому образцу, объявит Россию империей, а Сенат удостоит его титулами «Великий» и «Отец отечества».

В 1682 году царь Феодор Алексеевич отменит местничество — древнюю систему распределения служебных мест в Русском государстве.

Впоследствии эту идею также осуществит Пётр I, основав в 1703 году близ западной границы Санкт-Петербург и перенеся сюда столицу в 1712 году.

Личность этого человека, бывшего одним из главных вдохновителей никоновской церковной реформы, достаточно хорошо характеризует следующий факт: в результате его интриг в 1651 году погиб патриарх Константинопольский Парфений Младший. В октябре 1651 года архиепископ Фессалийский Даниил в особой отписке царю Алексею Михайловичу сообщал: «Грех ради наших сказывают, что Иеросалимский патриарх прислал денег немало тут же на помощь, чтоб ево, патриарха Парфения, сослали, потому что они имели меж себя недружбу». Дело закончилось тем, что патриарха Парфения обвинили в заговоре против Порты и повесили на Решётчатых воротах в Константинополе.

Получившим этот сан, думается, не в последнюю очередь благодаря его, Паисия, стараниям. Так, в частности, патриарх Паисий писал царю: «Еще пребываючи аз при вашей милости в прошлые дни, говорил есми со преподобным архимандритом спасским Никоном, и полюбилась мне беседа его; и он есть муж благоговейный, и досуж, и верный царствия вашего; прошу да будет имети повольно приходити к нам беседовати по досугу, без запрещения великаго вашего царствия».

Арсению Суханову (1600–1668), хорошо знавшему греческий язык, далеко не случайно была поручена эта миссия. Ему и прежде доводилось выполнять поручения Посольского приказа — в 1637–1640 годах он ездил в составе посольства в Кахети к царю Теймуразу I. В своём подробном отчете Арсений Суханов отметил множество отступлений грузинского богослужения от русского. По мнению С.А. Белокурова, в 1649 году Арсений Суханов был послан на Восток для того, чтобы проверить, насколько соответствовал действительности отзыв о греках и их благочестии, содержавшийся в недавно изданной в Москве «Книге о вере».

Иеродиакон Иона Маленький, сопровождавший Арсения Суханова в его экспедиции и посетивший вместе с ним в 1652 году Иерусалим, замечает по поводу небесного огня: «А того не ведомо, как у него (патриарха Паисия. — К. К.) те свещи засветятся: огнь вещественн, как есть огнь». Характерно, что сам Арсений Суханов, всегда столь внимательный к деталям, описывая церемонию небесного огня, ни слова не говорит о том, как он появляется и каковы его свойства. Возможно, что ответ на этот вопрос он предпочел дать в Москве в устной форме.

Впоследствии все аргументы Арсения Суханова в его полемике с греками будут почти буквально воспроизведены старообрядцами в их спорах с греками и в челобитных царю Алексею Михайловичу. В частности, эти аргументы приводил и протопоп Аввакум в споре со «вселенскими» патриархами на соборе 1666–1667 годов.

Здесь нужно отметить, что в дониконовской Русской Церкви при поставлении архиерея в более высокий сан (например, епископа в архиепископа или в митрополита), а также при поставлении на патриаршую кафедру над кандидатом полностью повторялось архиерейское рукоположение. Особый чин поставления патриарха появляется лишь начиная с Никона.

Для сравнения: в середине XVII века за год (!) тяжёлой крестьянской работы на хозяйском довольствии молодой крепкий мужчина получал пять рублей, женщина — два с полтиной, а лошадь стоила полтора рубля.

Нужно сказать, что на совести патриарха Никона не одна только эта смерть. Не менее жестоко поступил он с другим епископом — сербским митрополитом, приехавшим в Россию не для вступления в русское подданство, а для получения пожертвований. В 1654 году в Москве оказался митрополит Арсений Успенского Требинского монастыря. Он привёз «вестовые письма» и рассчитывал на получение даров для своей обители. Сохранившееся до наших дней дело описывает его приём у царя, выплату жалованья, пересказывает привезённые им политические известия и даёт совершенно неожиданную информацию: «…и по указу патриарха Никона тот митрополит сослан с Москвы в Павловский монастырь под начало. И в том монастыре умер». На погребение Арсения патриарх Никон распоёрядился выделить деньги архимандриту Митрофану, в монастыре которого во время «исправлений» скончался митрополит. 6 апреля 1657 года патриарх Никон указал выделить 2 рубля архимандриту Михаилу на гроб преставившемуся сербскому митрополиту Арсению.