Анна Маркова - Преподобный Серафим Саровский

– Не ходи, батюшка, – останавливал его о. Серафим, – замараешься.

Но преосвященный уже отворил дверь туда и увидел между стеною и печью угол, такой тесный, что туда мог поместиться только один человек, и тот должен был там или стоять прямо, или же опуститься на колени; а ни присесть, ни облокотиться нельзя было. На стене в углу стоял образ с зажженной перед ним лампадкой. Перекрестившись, владыка вышел из пустыньки и направился в Дорофееву пустынь. На обратном пути он снова зашел к преподобному, который в это время беседовал с оставшейся свитою владыки и пророчески предсказал о будущей деятельности будущего митрополита. Когда владыка приблизился, о. Серафим подошел к нему, взял за руку и благоговейно обратился к нему с вопросом:

– Вот, батюшка, богомольцы приходят ко мне, убогому Серафиму, и просят меня дать им что-нибудь в благословение; я даю им сухариков черного или белого хлеба, и по ложке красного вина церковного: можно ли мне это делать?

Неизвестно, почему именно об этом спросил преподобный. Вероятно, архиерею наговорили на него, что он чуть ли не «причащает» в пустыньке. А преподобный, предвидев это, и решил успокоить своего владыку будто бы недоуменным вопросом.

– Можно, можно, – сразу ответил епископ, как будто уже подготовил заранее решение, – но только в раздельном виде. А то простолюдины, как слышал я, думают по простоте своей и между другими разглашают, будто ты причащаешь их Святых Тайн. А и того лучше, – прибавил он, – вина вовсе не давать, давать же только сухарики.

– Хорошо, батюшка: я так и буду поступать.

После этого владыка стал прощаться с ним. Получив благословение, преподобный снова поклонился ему в ноги и так остался. Напрасно владыка просил его встать и даже поднимал его с земли – он так и продолжал стоять на коленях. И когда владыка удалялся, он все ему кланялся, и кланялся до тех пор, пока тот не скрылся из виду.

Рядом с кельей о. Серафима жил монах Павел. Он иногда прислуживал преподобному вместо келейника. Порой он говорил о. Серафиму, что в отсутствие его от зажженных свечей может произойти пожар. На это прозорливец отвечал: «Пока я жив, пожара не будет; а когда умру, кончина моя откроется пожаром».

В день Рождества Христова, после литургии, о. Серафим направился к игумену монастыря, о. Нифонту, и стал с ним прямо говорить о своей кончине. При этом просил его положить в приготовленный им свой гроб. Говорил и о братии; просил за некоторых из иноков, особенно за младших. И «простился» с ним в последний раз.

Возвратившись в келью свою, он одному монаху, Иакову, вручил маленький финифтяный образок явления Божией Матери преподобному Сергию. При этом сказал: «Сей образ наденьте на меня, когда я умру, и с ним положите меня в могилу, – сей образ прислан мне честным архимандритом Антонием, наместником Лавры, от мощей преподобного Сергия».

1-го января 1833 года, в день воскресный, о. Серафим пришел в последний раз в больничную церковь во имя святых Зосимы и Савватия. Но вел себя, на сей раз, не совсем обычно: поставил ко всем иконам свечи и приложился к ним, чего прежде не делал. Потом причастился, по обычаю, Святых Христовых Таин. По окончании же литургии, он простился со всеми здесь молившимися братьями; всех благословил, поцеловал и, утешая, говорил: «Спасайтесь, не унывайте, бодрствуйте: нынешний день нам венцы готовятся». Потом приложился ко Кресту Господню и к иконе Божией Матери, обошел престол. И вышел из храма. Все заметили крайнее изнеможение старца; но духом он был бодр, спокоен и весел.

После литургии у него была сестра дивеевской общины Ирина Васильевна. Старец прислал с нею Параскеве Ивановне 200 рублей ассигнациями денег, поручая купить в ближней деревне хлеба на эти деньги, ибо в то время весь запас вышел, и сестры находились в большой нужде.

В течение последнего дня о. Серафим три раза выходил на то место, которое им самим было указано для погребения: по правую сторону соборного алтаря храма Успения Божией Матери, несколько к юго-востоку, рядом с могилой Марка-молчальника. Вечером, в новый год, сосед преподобного, о. Павел, слышал, как о. Серафим в своей келье пел пасхальные песни: «Воскресение Христово видевшее»; «Светися, светися, новый Иерусалиме»; «О, Пасха велия и священнейшая, Христе!», и другие победные духовные песнопения.

Часов около шести о. Павел, выходя из своей кельи на раннюю литургию, почувствовал близко запах дыма. Постучал с молитвою в двери к о. Серафиму, но ответа не было, а дверь была на крючке. Было еще темно, о. Павел вышел на крыльцо и позвал братию, проходивших в церковь. Один из послушников, Аникита, бросился к келье старца, откуда чуялся запах, и сорвал дверь с запора. В ней было темно. Старца не было видно сначала. На скамье тлели некоторые вещи и книги. Бросились за снегом и потушили огонь. Когда же принесли свечу, то увидели, что старец в своем обыкновенном белом балахоне-подряснике стоял на коленопреклоненной молитве перед образом Пресвятой Богородицы Умиления.

После литургии о. Серафима положили в гроб, по завещанию его, с финифтяным изображением преподобного Сергия, полученным из Троице-Сергиевой Лавры. Весть о кончине преподобного быстро распространилась по окрестным местам, и отовсюду потекли тысячи православных на поклонение угоднику.

Восемь дней стояли мощи святого в храме; и, несмотря на чрезвычайную духоту от множества народа и свечей, за все эти дни прощания не чувствовалось ни малейшего запаха тления. 9 января было отпевание. Когда духовник о. Серафима, о. Иларион, хотел положить в руку его разрешительную молитву, то она сама разжалась. Свидетелями этого чуда были о. игумен, казначей и другие. Видел это и бывший послушник монастыря, впоследствии ризничий Александро-Невской Лавры, архимандрит Митрофан, который и сообщил потом о знамении. После отпевания тело преподобного было предано земле в указанном им месте, возле собора.

Впоследствии, усердием Нижегородского купца Я. Сырева, над могилой его был воздвигнут чугунный памятник в виде гробницы, на котором написано: жил во славу Божию 75 года, 5 месяцев и 12 дней.

Спустя не более полугода после блаженной жизни старца Серафима, одна сестра Дивеевской обители подверглась припадкам беснования. Но вот, в одну ночь, она видит, будто находится в Дивеевской церкви, где был и преподобный Серафим. Старец, взяв больную еще с другой, находившейся здесь сестрой, за руки, как будто бы ввел больную в алтарь, обошел с ней кругом престола, и она вдруг почувствовала себя легко и хорошо. Проснувшись, она сотворила крестное знамение, и вполне пришла в себя; проснулась она совершенно здоровой, и с тех пор не подвергалась прежним припадкам и пользовалась полным здоровьем.

Ротмистр Теплов, питавший особое уважение к преподобному Серафиму, в 1854 году приехал в Саров с трехлетней дочерью, болевшей ногами. Отслужив панихиду на могиле старца, понесли дитя к Серафимову источнику, твердо веруя, что Господь за молитвы старца помилует больную. Напоив ребенка водой из сего источника и омыв ему ноги, взяли воды в монастырь, с намерением отслужить над ней молебен с водоосвящением. Но, при входе в монастырь, девочка вырвалась из рук няньки и побежала вперед, как здоровая, и получила совершенное исцеление.

Сестра Дивеевской обители сильно заболела глазами. Накануне нового, 1855, года видит она сон, что находится в церкви Тихвинской Божией Матери, и что из царских врат выходит в белой ризе преподобный Серафим, подает воздух и велит отереть им глаза.

Она спросила его:

– Ты ли это, батюшка?

Серафим отвечал:

– Какая ты, радость моя, неверующая! Сама же просила меня, а не веришь; ведь я у вас обедню совершаю.

После сего старец сделался невидим. С того времени болезнь глаз прошла у инокини.

Многим преподобный подавал исцеления, советуя пить воду из своего источника и омываться ею. Так, два года спустя после кончины старца, одна сестра Дивеевской обители была больна горячкой и находилась при смерти, причем совершенно потеряла способность владеть рукой. И вот, видит она во сне преподобного, который спрашивал, почему она не придет к нему на источник; и, взяв за больную руку, поднял, приказывая непременно исполнить это. Проснувшись, инокиня почувствовала, что рука ее исцелена; когда же сестры отвезли ее в Саров на источник Серафимов и облили водой из него, то она получила полное выздоровление.

Шацкой купчихе Петаковской, знавшей старца при жизни и глубоко чтившей его, однажды явился во сне преподобный Серафим и сказал: