Через невидимые барьеры - Марк Лазаревич Галлай

Вряд ли минует чаша сия и космонавтов.

Кто-то слетал за два года три раза, а кто-то долгие годы ждал своей очереди на первый полет. Чей-то полет имел широкий резонанс в профессиональной среде да и во всем обществе, а чей-то прошел сравнительно менее заметным. В общем, основания для того, чтобы почувствовать себя обойденным, находятся – не могут не найтись. Полная идиллия тут маловероятна.

И все же – сужу по своей родной летно-испытательной корпорации, но полагаю, что среда космонавтов с ней в этом отношении сходна, – черты товарищества, коллегиальности, профессиональной спайки оказываются сильнее мотивов соперничества. Особенно в ситуациях жизненно острых. Видел тому немало подтверждений.

Вот Гагарин говорит на космодроме в микрофон за несколько секунд до пуска ракеты Быковского: «Гордимся твоей выдержкой!»… Волынов тормошит дублера только что улетевшей Терешковой, стараясь отвлечь ее от сложных переживаний… А через полгода после посадки «Союза-17» Климук, сам работая в космосе уже около месяца, на сеансе связи поинтересуется: «Как там «Алмазы»?» – то есть Леонов и Кубасов, собирающиеся в это время в полет по ответственному заданию – совместному эксперименту «Союз – Аполлон». И, получив ответ, что, мол, готовятся полным ходом, посочувствует: «Да, трудный билет им достался». Будто бы ему с Севастьяновым достался более легкий!..

Слов нет, за эти годы изменились наши космонавты – и каждый в отдельности, и как корпорация в целом. Повзрослели. Многое повидали. Многое поняли. Многому научились. Выросли вместе с делом, которому преданно служат. Но в самом главном – я твердо убежден, что именно это и есть самое главное, – в своем человеческом существе остались похожими на тех шестерых симпатичных капитанов и старших лейтенантов, с которыми я познакомился у тренажера первого «Востока» в далекий осенний день шестидесятого года.

За годы, быстро (гораздо быстрее, чем хотелось бы) промелькнувшие с тех пор, полеты людей в космос прочно, необратимо вошли в жизнь жителей Земли. Утвердились во всех планах: и в техническом, и в организационном, и, я сказал бы, в философском.

И, сознавая это, невозможно еще раз не подумать о тех, кто вложил в завоевание космоса свою жизнь. Вспомнить Сергея Павловича Королева, Валентина Петровича Глушко и Мстислава Всеволодовича Келдыша… Юрия Алексеевича Гагарина и Владимира Михайловича Комарова… Леонида Александровича Воскресенского, Константина Давидовича Бушуева, Михаила Клавдиевича Тихонравова, Николая Алексеевича Пилюгина и Евгения Федоровича Рязанова… Алексея Михайловича Исаева, Семена Ариевича Косберга и Василия Васильевича Парина… Павла Ивановича Беляева, Георгия Тимофеевича Добровольского, Владислава Николаевича Волкова, Виктора Ивановича Пацаева…

Подумать о сотнях и тысячах людей – ныне здравствующих и уже ушедших от нас, – которые своими руками превратили из мечты в реальность это дело, по праву занявшее далеко не последнее место в перечне чудес нашего вообще не бедного чудесами века.

Превратили из мечты в реальность полеты космических кораблей с человеком на борту.

Ю.А. Гарнаев, заслуженный летчик-испытатель СССР, Герой Советского Союза, погиб при тушении с вертолета Ми-6 лесного пожара во Франции. – Прим. ред.

То есть на И-15 бис.

Дело происходило во второй половине войны. – М.Г.

Аэродинамическая труба – подобие канала, в котором укрепляется модель самолета, обдуваемая потоком воздуха от мощного вентилятора. По замерам, произведенным в аэродинамической трубе, можно приблизительно судить о поведении самолета в полете. Говорю «приблизительно» потому, что различие в размерах самолета и модели, влияние стенок трубы на поток и некоторые другие причины искажают результаты эксперимента. Впрочем, если бы этих искажений не было, отпала бы необходимость и в летных испытаниях: люди узнавали бы о самолете все, что им нужно, не поднимаясь для этого в воздух.

Ракетный – обладающий так называемым жидкостным реактивным двигателем (ЖРД). Отличительная особенность ЖРД заключается в том, что он получает необходимый для горения топлива кислород не из воздуха, а из перевозимого с собой в баках специального окислителя.

Числом М называется отношение скорости полета к скорости звука. Оно характеризует как бы степень приближения к звуковому барьеру. М=0,78 означает, таким образом, что скорость полета составляла 78 процентов от скорости звука.

В этой книге я буду еще не раз ссылаться на собственные высказывания космонавтов, ученых, конструкторов, сделанные ими в беседах с писателями и журналистами Ю. Апенченко, Е. Велтистовым, Я. Головановым, В. Губаревым, Н. Маром, Г. Остроумовым, В. Песковым, А. Покровским, А. Тарасовым и их коллегами. Ссылаться с глубокой признательностью, потому что хотя сами эти высказывания по праву принадлежат их авторам – деятелям космонавтики, но давно известно, что содержательный, глубокий, умный ответ получается чаще всего как реакция на содержательный, глубокий, умно поставленный вопрос.

ГДЛ – Газодинамическая лаборатория, ГИРД – Группа изучения реактивного движения.

Лунной станции. – М.Г.

Тут, однако, нужно оговориться – не всякая! Только правдивая, объективная, неконъюнктурная. Не такая, какую мы получили уже в перестроечные времена в сообщении ТАСС о первом полете ракеты-носителя «Энергия», где соседствовали такие фразы: «Из-за нештатной работы его систем макет спутника на заданную орбиту не вышел» и «Цели и задачи пуска… выполнены полностью».