Н. Мамонтова - Иван Шишкин 1832 - 1898

Дождь в дубовом лесу. 1891

Холст, масло. 124 х 203 см

Государственная Третьяковская галерея, Москва

Шишкин чрезвычайно болезненно и с обидой переживал это обострение отношений со своими единомышленниками. Он не считал свою выставку «сближением с Академией». Строго говоря, он от Академии не слишком удалялся. Он участвовал в академических выставках не только в 1868-1873 годах, но и будучи «коренным» передвижником, в 1881 и в 1886-1887 годах. Его картины Академия посылала в 1873 году на Всемирную выставку в Вену. Расходился Шишкин с передвижниками и в оценке И.И. Толстого, конференц-секретаря, а позднее - вице-президента Академии. Шишкин искренне уважал его как человека, как авторитетного русского государственного деятеля и ценил усилия Толстого по реорганизации Академии, по созданию музея императора Александра III. В этом смысле он был более объективен, чем многие передвижники, считавшие Толстого только врагом Товарищества, отрицавшие необходимость реорганизации академического обучения, в которую верил Шишкин. А в результате именно благодаря усилиям Толстого в 1894 году в Академию пришли в качестве преподавателей ряд видных членов Товарищества передвижных художественных выставок.

Но, несмотря на все осложняющие обстоятельства, выставка 1891 года оказалась важным этапом в творчестве Шишкина, и это хорошо выразил в своем письме К.А. Савицкий: «Большое дело совершил ты при жизни, подвел огромный итог тому, что сделано тобой за многие лета, и наглядно показал силы свои для будущей еще большой деятельности»83.

Травки. Этюд. 1892

Холст, масло. 24,7 х 39,6 см

Государственная Третьяковская галерея, Москва

Цветы на опушке леса

Этюд для картины «Лес на берегу моря». 1892-1893 Холст, масло. 42 х 67 см

Государственная Третьяковская галерея, Москва

Следующая этюдная выставка не заставила себя ждать. Она была организована Шишкиным в январе 1893 года опять в залах Академии художеств и включала 58 этюдов, исполненных в течение лета и осени предыдущего 1892 года в Шмецке и на Крестовском острове в Петербурге. Ее дополнял альбом «Новые этюды И.И. Шишкина», изданный Ф.И. Булгаковым. Как пишет А.Т. Комарова, «он хотел доказать, что способен сделать в три месяца то, на что другим было бы мало трех лет»84.

Начало 1890-х годов было отмечено сближением Шишкина с А.И. Куинджи. Они часто встречались, и в их беседах темы сугубо творческие переплетались с обсуждением философских проблем. Шишкин находился под обаянием Куинджи, хотя время от времени происходили и столкновения, когда бывало затронуто его самолюбие.

На протяжении своего творческого пути Шишкин постоянно притягивал к себе начинающих художников, опекал и обучал их по обязанности или по собственному тяготению, поддерживал пейзажистов как особую группу среди русских живописцев. Это стало его внутренней потребностью. Пройдя сам через огромный труд по изучению природы и великие сомнения в своем предназначении, он совершенно точно знал, что одному ему на этом пути будет нелегко.

В лесу графини Мордвиновой. Петергоф. 1891

Холст, масло. 84 х 110,5 см

Государственная Третьяковская галерея, Москва

Кора на сухом стволе. Этюд. Начало 1890-х

Картон, масло. 26,1 х 17,9 см

Государственная Третьяковская галерея, Москва

Став профессором пейзажной живописи Академии художеств, Шишкин получил право на педагогическую деятельность. На протяжении многих лет его, как и других выпускников этого учебного заведения, не оставляла надежда на преобразование Академии, на изменение содержания и формы обучения художников. Известно, например, негативное отношение Шишкина к рисованию с гипсов, которое было устойчивым приемом обучения художников в то время. Он считал это неверным, особенно для пейзажистов, которые должны были, по его мнению, постоянно напитываться духом живой природы. С другой стороны, Шишкин всерьез пропагандировал среди учеников свой метод изучения природы по фотографии в зимнее время, чтобы, выйдя на натуру летом, уже владеть приемами пейзажной живописи, - он был уверен в действенности этого метода.

Реформирование Академии художеств, начавшееся в 1892 году, коснулось и Шишкина - ему вместе с Репиным, В. Маковским, Куинджи предложили занять место профессора-руководителя пейзажной мастерской Высшего художественного училища при Академии художеств. К этой деятельности он приступил осенью 1894 года.

Летом 1895 года он привез на этюды в Мерикюль учеников Академии. На осенней ученической выставке его питомцы выступили очень успешно. Его авторитет был бесспорным и уважение к нему - глубоким. В совместной работе с учениками на натуре его опыт, советы, а главное, наглядность его собственного творчества были уникальной профессиональной школой. В юношеской тетради Шишкина есть такая запись о Карле Брюллове как педагоге: «Брюллов от учеников постоянно требовал, чтобы они в свободное время и на прогулках заносили в свои альбомы все, обращающее на себя внимание живописностью или представляющее трудную задачу для художника»85. Этого Шишкин неукоснительно требовал и от своих учеников.

Часовня в лесу. 1893

Холст, масло. 50 х 59 см

Псковский государственный объединенный историко-архитектурный музей-заповедник

Он словно проходил с учениками свой собственный путь в искусстве, и потому скрупулезное штудирование натуры было для Шишкина главным начальным средством обучения. Именно в этом - его главное расхождение с новизной методов А.И. Куинджи, который учил передавать общую выразительность природного мотива, пользуясь разнообразными, в том числе и декоративно-иллюзионистическими, средствами. В то же время один из учеников Куинджи, Н. Рерих, называвший Шишкина «богатырем русского леса», «вполне оправдывал его строгое требование передачи красоты форм разных деревьев и особенностей пятен и складок на коре, свойственных разным породам. Это все при живописной технике Шишкина не сушит, а оживляет и освещает лес»86.

Однако 1890-е годы были уже иным временем, и приемы педагогической работы существенно менялись в соответствии с изменением самого искусства. А Шишкин нередко «забывал, что ученики его уже художники, имеющие каждый свое определенное лицо, свои явно выявившиеся склонности... Просматривая работы учеников, почти все внимание профессор обращал на технику, ее недостатки». Ученики побаивались Шишкина. Н.Н. Хохряков вспоминал: «Иван Иванович бывал иной раз и требователен, и, хотя потом смеясь и говорил "кого люблю, того и бью", все же часто резкие слова на меня производили впечатление...»87.

Главным направлением для учеников Шишкин считал рисунок, а живопись он относил к более поздней стадии становления. Летние сезоны были основой учебного процесса, а зимние занятия с учениками заключались в копировании работ мастера, в том числе с проецируемых на экран диапозитивов с его картин и гравюр. Это была своего рода имитация работы на натуре, и такой метод принимали далеко не все. Но Шишкин полагал, что работа с фотографий в мастерской способна ускорить профессиональную подготовку учащихся в преддверии самого важного - этюдной работы с натуры.

Гнилое дерево, покрытое мхом. Этюд. 1890

Холст, масло. 21,7 х 33,3 см

Государственная Третьяковская галерея, Москва

Старый валежник. Лесное кладбище. 1893

Холст, масло. 104 х 176,5 см

Национальный художественный музей Республики Беларусь, Минск

Его работа в Академии продолжалась лишь до осени 1895 года. Формальной причиной ухода стала болезнь, но сохранилось письмо Шишкина И.И. Толстому, в котором говорится: «Я служить в Академии не могу, нести обязанности руководителя мастерской - тем более, я чувствую в себе полную неспособность, задача мне не по силам, задача, требующая и умения, и терпения, и энергии, которых, откровенно говоря, у меня нет, и предвижу горькую неудачу...»88.15 октября он был освобожден от должности профессора - руководителя пейзажной мастерской.

Спустя два года, после увольнения А.И. Куинджи, Академия художеств вновь предложила Шишкину занять место профессора - руководителя пейзажной мастерской, и в ноябре утвердила его в этой должности. Но состояние здоровья не позволило художнику включиться в нелегкий процесс преподавательской работы.

Из учеников Шишкина выросли пейзажисты, хотя и менее значительные, но все же оставившие свой след в русской живописи: А.Н. Шильдер, Н.Н. Хохряков, В.К. Менк, О.А. Лагода-Шишкина, В.А. Бондаренко, а также Н. Химона, В, Рущиц, А. Борисов, начинавшие у Шишкина и затем перешедшие в мастерскую А.И. Куинджи. Но если взглянуть более широко, у Шишкина так или иначе учились все русские пейзажисты - каждый по-своему.