Сергей Витте - Воспоминания. Том 2

484

Указ об автономии университетов. Митинги. Отношение к ним правительства. Издание закона о собраниях.

Вопрос об объединении деятельности министров. Пресса. Союзы и союз союзов. Революция в Прибалтике, на Кавказе, в Москве, Царстве Польском, Сибири, Одессе. Участие в революции различных слоев населения. Поведение инородцев. Смута в армии. Состояние Poccии ко времени моего приезда из Америки. Значение самодержавия. Мои беседы с Треповым. графом Сольским, Кузьминым-Караваевым, Меньшиковым, Мещерским и П. Н. Дурново.

* Еще когда я приехал из Америки в Париж, мне Л. Н. Нарышкина, вдова Эммануила Дмитриевича и сестра известного Бориса Николаевича Чичерина с особою радостью передала, что последовал указ об автономии университетов, что ректором московского университета избран князь Трубецкой, что вследствие сего все высшие учебные заведения открылись, студенты начали заниматься и что потому можно ожидать водворения спокойствия.

Высшие учебные заведения "забастовали" и в последнее полугодию были закрыты. Я отнесся скептически к таким надеждам. Мне было ясно, что с одной стороны автономия высших учебных заведений не могла быть дана правительством, в сущности говоря Треповым, без принудительных к тому полицейско-административных причин, так как смысл существа автономии высших учебных заведений, как меры просвещения, не мог быть доступен ни Трепову, ни тогдашнему министру народного просвещения Глазову. С другой стороны, дарование автономии указом без переработки уставов университетов и высших учебных заведений должно было вызвать целый ряд недоразумений.

До моего отъезда в Америку в комитете министров обсуждался вопрос о положении сказанных заведений и тогда я настаивал на необходимости органической переработки уставов и в этом видел возможность успокоения профессуры и студентов и наслышался по этому поводу от Трепова и Глазова самых невежественных мнений. Вообще большинство членов высших государственных учреждений были или военные или кончившие курс в привилегированных высших учебных заведениях (Царскосельский лицей и училище Правоведения), мало были знакомы с университетской жизнью, а потому 485 даже просвещенные члены высказывали по вопросу об организации университетов малокомпетентные мнения, ну а о большинстве военных и говорить нечего. Я знал, что ничего до моего выезда в смысле разработки уставов сделано не было, значит, принятая мера была не органическая, а вытекала из соображений полицейско-административных, а так как выходила из рук, не имеющих понятия об университетской жизни, то наверное и не предвидела всех последствий дарованной неопределенной автономии

Действительно оказалось, что мера эта последовала по инициативе Трепова и обсуждалась в совещании, в котором он доминировал, и в котором участвовали генерал Глазов, министр финансов Коковцев (лицеист) и министр земледелия Шванебах (правовед). Когда же я прочел указ, то увидел всю его неопределенность и оторванность от действительного положения вещей, созданного в последние 15-20 лет со времени издания нового университетского устава (кажется в 84 году).

Приехавши же в Петербург, я узнал из газет, что все высшие учебные заведения после указа об автономии сделались местом ежедневных революционных митингов, в которых участвуют как студенты, так еще в большей степени рабочие настоящие или подложные, учителя, чиновники, лица в военных мундирах, в том числе нижние чины, курсистки, дамы, а также публика, даже из высшего общества, которая приходила дивиться таким необычным представлениям и энервироваться, т. е. получать особые психические ощущения, подобные тем, которые ощущаются от шампанского, боя быков, скабрезного представления и пр.

На митингах этих проповедывались самые крайние революционные идеи анархизма и боевого социализма. Речи ораторов прерывались криками "долой самодержавие", и самыми возмутительными словами относительно Главы государства и Царствующего дома, т. е. такие речи, которые были бы заглушены, если не публикою, то полицейскою силою не только в монархических странах, но также в буржуазной французской республике, в демократической американской республике и даже в республики с президентом князем Кропоткиным и министрами Алексинским (недоучка студент, член второй думы), Аладьиным (русский комиссионер в одной из лондонских гостиниц, член первой думы), присяжным поверенным Винавером (член первой думы) и подобными индивидуумами-дилетантами, все из клики русских республиканцев-революционеров. 486 Ни Трепов, ни вообще члены правительства на эти явления не реагировали, а только иногда выставляли около университетов войска, чтобы огонь в зданиях высших учебных заведений не перебросился на улицы. Университетское начальство и профессора заявляли, что, конечно, то, что происходит в высших учебных заведениях, не нормально, но виною этому то, что правительство не дозволяет гражданам законно собираться и устраивать митинги, как это существует во всех цивилизованных странах, а потому по их мнению естественно, что граждане собираются в высших учебных заведениях для этой потребности. Разрешите устраивать митинги в других местах, говорили профессора, мы тогда будем в состоянии оградить университеты от посторонней публики. Студенты почти всех высших учебных заведений на сходках провозгласили, что они прекращают "забастовку", но не для того, чтобы заниматься науками, а для того чтобы использовать "автономно" для революционных целей. Профессора, в руки коих, после указа об автономии, всецело перешли высшие учебные заведения, на указание правительства, что митинги, происходящие в сих заведениях, не допустимы, все таки повторяли, что, конечно, это беспорядок, но что они с своей стороны ничего сделать не могут к прекращению этого беспорядка, так как это происходит от того, что нигде не дозволяется собираться для обсуждения всех волнующих общество вопросов; студенты заявляют, говорили профессора, что они считают своим долгом делиться с обществом тою привилегиею, которую только они одни из всех русских граждан получили. Университетское начальство настаивало, что единственное средство прекратить митинги в университетах это дозволить устраивать их вне высших учебных заведений.

Таким образом, указ об автономии университетов, последовавший в августе месяце, был первою брешью, через которую революция, созревавшая в подполье, выступила наружу. Вероятно, мысль о том, что устраивать безобразные митинги можно только посредством издания закона о собраниях, была принята правительством, так как по приезде моем в Петербург я получил приглашение председателя совещания (или совета) графа Сольского пожаловать на заседание совещания по вопросам об издании закона о собраниях. Явившись в заседание, я узнал, что закон уже проектирован совещанием и только обсуждались некоторые разногласия по этому закону. Я с своей стороны заявил, что в настоящее время едва ли закон в той ограничительной конструкции, в какой он был проектирован, может отвлечь публику от митингов в 487 высших учебных заведениях, так как митинги происходят при такой дикой свободе, что едва ли публика без строгого принуждения пожелает пользоваться новым весьма ограничительным законом; что во всяком случае, если хотели издавать указ о неопределенной автономии университетов, то следовало ранее издать сказанный закон. Через несколько дней закон был издан указом помимо Государственного Совета, но остался мертвою буквою, - митинги самые бурные и дикие продолжали производиться в залах учебных заведений и иногда в залах различных научных обществ (в Соляном городке - техническое общество, в Вольно-экономическом обществе). И это продолжалось до тех пор, пока не начались еще до 17-го октября забастовки и когда вследствие этих забастовок большинство высших учебных заведений закрылись.