Иван Солоневич - Россия в концлагере

9-го сентября 1934-го года около 11-ти часов утра мы въезжали на автомобиле на свою первую буржуазную квартиру. Присутствие г-жи М., представительницы русской колонии, на попечение и иждивение которой мы были, так сказать, сданы финскими властями, не могло остановить ни дружеских излияний, ни беспокойных вопросов, как бежали мы, как бежал Борис, и как это все невероятно, неправдоподобно, что вот едем мы по вольной земле, и нет ни ГПУ, ни лагеря, ни девятнадцатого квартала, нет багровой тени Сталина и позорной необходимости славить гениальность тупиц и гуманность палачей.

В той массе писем, которыми бомбардирует нас читатели со всех концов мира, все чаще повторяется запрос к брату - а что же сталось с третьим «советским мушкетером» Борисом, то есть со мной. Мой брат Иван, автор книги РОССИЯ В КОНЦЛАГЕРЕ решил не излагать сам историю моего побега, а так сказать, просто передал мне перо.

Предлагаемый читателям рассказ является заключительной главой моей книги «Русские скауты в пожаре революции» и печатается здесь почти без изменений.

В качестве некоторого предисловия я в нескольких словах сообщу, как проходила моя «единоличная» эпопея после расставания с братом в Подпорожьи.

Санитарный городок прожил недолго. Прежде всего Гулаг не слишком ласково отнесся к мысли концентрировать отбросы лагеря, - инвалидов и слабосильных в одном месте; вдобавок недалеко от железной дороги и судоходной реки. К тому же академик Графтио, строитель гидростанции номер 2, предъявил претензии на бараки Погры для своих рабочих. Словом, сангородок не без содействия лирической мадмазель Шац был раскассирован, и я переброшен в столицу «королевства Свирьлага» Лодейное Поле.

С тех пор, как император Петр строил там свои ладьи, сиречь флот, этот городок мало вырос, в нем было не больше десяти тысяч жителей, и назвать его городом можно было лишь при сильном напряжении фантазии.

На окраине этого городка был расположен лагерный пункт с 3.000 невольных жителей.

И вот туда начальником санитарной части и был назначен я. и вот оттуда-то в один день с братом я бежал из «счастливейшей родины самых счастливых людей во всем мире и его окрестностях».

В своей медицинской деятельности много мне пришлось видеть таких оборотных сторон лагерной жизни, которые лучше бы никому не видеть. Если удастся, я расскажу об этих сторонах. Здесь же моя тема - это только побег historia drapandi, тот самый «драпеж», о котором сейчас снится с холодным потом, а вспоминается с гордостью и смехом.

Третий раз. Неужели, судьба не улыбнется мне и на этот раз!

И я обводил последним взглядом» проволочные заборы лагеря, вооруженную охрану, толпы голодных, измученных заключенных, а в голове все трепетала и билась мысль:

- Неужели и этот побег не удастся!

Хорошо запомнился мне этот день. Ночью меня будили «только» два раза - к самоубийце и тяжело больному. Рано утром привели маленького воришку, почти мальчика лет 14, - который пытался бежать в сторону Ленинграда и был пойман собаками-ищейками. Т ело и кожа висели клочьями. Ну, что ж. Может, завтра и меня приведут в таком виде.

День проходил, как во сне. К побегу все было готово, и нужно было ждать вечера. Из самой ограды лагеря я должен был выйти налегке. Все мои запасы для длительного похода я хранил в аптечке спортивного стадиона в мешочках и пакетах с надписями «Venena» с черепом и скрещенными костями. А свои запасы я собирал несколько месяцев, урывая от скудного пайка, требуя для «медицинского анализа» продукты из складов и столовых. И для 2-3 недель тяжелого пути у меня было килограмма четыре макарон, кило три сахару, кусок сала и несколько сушеных рыб. Как-нибудь дойду!

Прежде всего нужно было выйти из ограды лагеря так, чтобы не возбудить подозрений. Я, как доктор, пользовался некоторыми возможностями покидать лагерь на несколько часов, но для успешности побега нужно было обеспечить себе большую свободу действий. Нужно было, чтобы меня не начали искать в этот вечер. Случай помог этому.

- Вам телеграмма, доктор, - сказал, догнав меня, санитар, когда я по дощатому мостку через болото шел в амбулаторию.

Я беспокойно развернул листок. Телефонограмма за несколько часов до побега не может не беспокоить.

«Начальнику Санитарной Части, д-ру Солоневичу. Предлагается явиться к 17 часам сегодня на стадион Динамо. Начальник административного отдела Скороскоков».

На душе просветлело, ибо это вполне совпадало с моими планами.

В 4 часа с санитарной сумкой, спокойный с виду, но с сильно бьющимся сердцем, я торопливо направлялся к пропускным воротам лагеря.

- Вам куда, доктор? - лениво спросил сидевший в дежурной комнате комендант.

Увидав его знакомое лицо, я облегченно вздохнул, этот не станет придираться. Не раз, когда ему нужно было заступать на дежурство, а изо рта широкой струей несло винным перегаром, я выручал его ароматическими средствами из аптеки. Этот из простой благодарности не будет ни задерживать, ни торопиться доносить, что такой-то заключенный не прибыл вовремя. А для меня и каждая задержка и каждый лишний час - вопрос, может быть, жизни и смерти.

- Да вот, вызывают в Динамо, а потом на операцию. Вот телефонограмма,- ворчливо ответил я. - Тут целую ночь не спал, и теперь, вероятно, опять на всю ночь. Жизнь собачья.

- Ну что ж, дело служебное, - философски заметил комендант, сонно покачивая головой. - А на Динамо-то что сегодня?

- Да наши с Петрозаводском играют.

- Ишь ты, - оживился чекист. - Наше Динамо что ли?

- Да.

- Ну, ну. После расскажете, как там и что. Наши-то небось должны наклепать. Пропуск-то вы взяли, доктор?

- Не в первый раз. Взял, конечно.

- Ладно, проходите. А когда обратно?

- Да верно только утром. Я через северные ворота пройду, там к лазарету ближе. Больные ждут.

- Ладно, идите, - и сонное лицо коменданта опустилось к газете.

Выйдя из ограды лагеря, я облегченно перевел дух. Первая задача была выполнена. Второй задачей было - уйти в леса, а третьей - уйти из СССР. Ладно. «Безумство смелых - вот мудрость жизни». Рискнем!

На стадионе Динамо предматчевая лихорадка. Команда Петрозаводска уж тренируется в поле. Два ряда скамей, окружающих небольшую площадку с громким названием «Стадион» уже полны зрителями,