Том Бауэр - Формула-1. История главной автогонки мира и её руководителя Берни Экклстоуна

— Зато внутри весь трясусь, — отозвался немецкий пилот.

Мимо прошествовал правитель Монако принц Альбер. На вчерашний приём у него во дворце Экклстоун не пошёл.

Берни обогнул два «вёрджина» в самом конце стартового поля.

— Глупая экономия, — заявил Экклстоун о попытке Ричарда Брэнсона прорваться под софиты «Формулы-1». — Купил дешёвый билет, а хочет в первый класс. Я ему говорил: «Ты приехал на „кортине“, а нужен „роллс-ройс“».

Нет, Брэнсон тут ненадолго. Королевские автогонки — удовольствие для богатых.

— А вот и Лакшми Миттал, — прошептал Экклстоун, заметив индийского сталелитейного магната. Обладатель двадцатимиллиардного состояния беседовал возле болидов «Форс-Индии» с владельцем пивоваренной компании «Кингфишер» Виджаем Маллья. Два дня назад Берни побывал на его огромной яхте, пришвартованной по соседству с «Лайонхартом» Филипа Грина.

Экклстоун вёл с правительством Индии переговоры о проведении в этой стране этапа «Формулы-1» в 2011 году. Маллья, в ушах которого поблёскивали пуссеты с крупными бриллиантами, рассчитывал стать директором индийского Гран-при, и они ещё раз вкратце обсудили перспективы.

— Берни! Берни! — ревели увешанные британскими флагами трибуны. Сотни зрителей нацелили объективы на своего кумира, но тот шёл по залитой солнцем трассе, не оборачиваясь.

— Сегодня они аплодируют, а завтра будут свистеть, — заметил антигерой «королевских автогонок».

На террасах и балконах позади трибун тысячи разодетых тусовщиков, сжимая бокалы с шампанским, ловили в окуляры биноклей шагающего прямо по трассе человека в белой рубашке. С 1929 года богатеи всего мира в сверкающих «роллс-ройсах», «бентли» и «феррари» каждый год съезжаются в Мекку «Формулы-1» — Монако, подтверждая тем самым трюизм Сомерсета Моэма, назвавшего княжество «солнечным местом для тёмных личностей». Для этих людей Берни — настоящий герой.

За последние 36 лет Экклстоун превратил «Формулу-1» из состязания энтузиастов в одно из популярнейших зрелищ на планете. Его не раз освистывали — и всегда недовольство исходило от владельцев старых команд, от тех самых людей, которые благодаря Экклстоуну обзавелись яхтами, частными самолётами и многочисленными особняками. Вместо благодарности они испытывали лишь зависть. Только посвящённые знали, что за минувший год «Формула-1» ещё не оправилась от последствий недавней междоусобицы. Окружённый неумёхами кукловод томился в золотой клетке, которую сам же и соорудил. Миллиардер понимал: появляясь в обществе звёзд, он подчёркивает собственную незаменимость. Во время кризиса такие возможности, как в Монако, — на вес золота.

Этим утром на переговоры в «Кремль» — моторхоум Экклстоуна — прибыла целая процессия. Приветствуя каждого, Берни парой фраз с характерным акцентом уроженца Южного Лондона пояснял собственную позицию. Как правило, его речь заканчивалась словами: «Просто сделай, как я сказал. Потом разберёмся». На улице Флавио Бриаторе — итальянский бизнесмен с подмоченной репутацией — ждал его с другой затеей. Желая вернуть себе доброе имя в «королевских автогонках», он решил сфотографироваться с Экклстоуном. Защёлкали четыре десятка фотоаппаратов, и тут репортёры заметили Михаэля Шумахера — тот раздавал интервью. Немец, как и Бриаторе, планировал вернуться. «Игрушки для позёров», — бросил бы какой-нибудь циник. Никто даже не заметил, как Ричард Брэнсон прошагал к своему тёмному моторхоуму.

За пару минут до старта Экклстоун, Мик Джаггер и Наоми Кэмпбелл устроились в мягких кожаных креслах, надёжно укрывшись от оглушительного рёва двадцати двух мощных моторов, выдающих по 200 миль в час. Проложенная по узким улочкам трасса требует от пилотов высочайшего мастерства. Болиды понеслись мимо самых дорогих домов Европы, и уже на первых минутах один из «уильямсов» врезался в металлический отбойник. Крыло и одно из колёс так и остались валяться на повороте.

— Приехал, — заметил Джаггер, обращаясь к приятелю с просьбой сфотографировать, как они с Экклстоуном вместе смотрят телевизор.

Через пару минут из «макларена» Дженсона Баттона повалил дым. Прошлогодний чемпион потерпел неудачу из-за нерадивого механика.

— В первые пять минут всегда интересно, — пробормотал Джаггер.

— Нервничают. Им там непросто, — согласился Экклстоун.

Звёздные уроженцы лондонского предместья Дартфорд относились друг к другу с грубоватым дружелюбием.

— Это невероятное испытание, — говорил перед гонкой австралиец Марк Уэббер. — Трасса в Монако живёт по своим законам, тут нет разницы между мелкой ошибкой и серьёзной. Исход всегда один — машина всмятку.

Именно головокружительные гонки сблизили Джаггера с Экклстоуном.

— Едешь на гастроли? — не оборачиваясь, спросил владыка автоспорта у короля рока.

— Не-а, — отозвался исхудавший к 65 годам музыкант, любуясь своей высоченной подружкой Л'Рен Скотт, и продолжил: — Берни, если останешься до среды, то приезжай в Канны на наш новый фильм. Будет вечеринка.

Экклстоун едва заметно кивнул. На вечеринки он не ходит.

— Дорогуша, я тебе позвоню, когда проснусь. Тогда и поговорим о встрече. Не хочу тебя подводить, — протянула Наоми Кэмпбелл.

Супермодель устроилась с телефоном в дальнем углу моторхоума и отказывалась от предложенной кем-то работы. Закончив разговор, она обернулась к спутнику:

— Я проголодалась. Хочу обедать.

Компания Джаггера ждала катер, чтобы отправиться на «Лайонхарт».

— Лодка подошла, — сообщил вечно липнущий к знаменитостям толстяк, которого посылали с разными поручениями.

«Лайонхарт» пришвартовался в пятидесяти метрах. Наоми протиснулась к Берни, чтобы попрощаться.

— «Форс блю» у того же причала через шесть яхт от вас, — рассмеялся Берни.

— Знаю, — улыбнулась Наоми. — Я туда не собираюсь.

Шутка, понятная лишь посвящённым. «Форс блю» — яхта Флавио Бриаторе, который семь лет назад встречался с Наоми Кэмпбелл. Тогда Флавио был знаменитостью, однако потом обрёл в «Формуле-1» дурную славу.

— Прошлое Флавио меня не волнует, — всегда отвечал Экклстоун на расспросы об их дружбе.

Кое-кто полагал, что Берни привязался к скандальному итальянцу, проявив не свойственную ему слабость.

Писательница Даниэла Стил и другие мультимиллионеры одалживали у Бриаторе его роскошную яхту за 250 тысяч евро в неделю плюс еда, горючее и чаевые — на ней-то Экклстоун и провёл выходные. Четыре дня назад они с Флавио вылетели в Ниццу из принадлежащего Берни аэропорта Биггин-Хилл в южной части Лондона на его «Фальконе-7X», одном из самых быстрых в мире частных самолётов. В пути обсуждали возобновление славной карьеры итальянца в «Формуле-1». Звезда Бриаторе засияла, когда он возглавил команду «Рено», и закатилась после скандальных обвинений 2009 года. Обвинителем и судьёй в одном лице выступил Макс Мосли, чья репутация тоже пострадала. Уже два года Мосли, Бриаторе и Экклстоун обменивались взаимными упрёками, словно герои шекспировской трагедии.

— Макс мне завидует, — жаловался Экклстоуну итальянец во время полёта. — Я ведь даже Александра согласился на работу пристроить, — добавил он, имея в виду сына Мосли, скончавшегося в 2009 году — предположительно от передозировки наркотиков.

Оба признавали, что Мосли наслаждается своей властью, а вот в оценке его личности разошлись. «Формула-1» свела Экклстоуна и Мосли в конце 60-х, и, несмотря на ряд разногласий, они добились колоссальных успехов. Бриаторе появился позже. Своим богатством Флавио был в немалой степени обязан Экклстоуну, однако в 2009 году его обвинили в попытке потеснить наставника с позиций властителя «королевских автогонок». Все недоумевали, когда они помирились.

— Говорят, я не должен общаться с Флавио и вообще со всяким, кто мошенничал, — сказал как-то Экклстоун. — А мне всё равно. В «Формуле-1» все мошенничают — просто не надо было попадаться. Он наказан сильнее, чем следует.

Жизнь на борту купленного за 78 миллионов долларов самолёта отражала простые вкусы его хозяина. Бриаторе предложили воду и кофе. Обед не подавали. Порывшись в шкафчике, Экклстоун отыскал упаковку драже «Смартис» и поделился с двумя спутниками. Обнаружился ещё и пакетик «Хула-хупс». Загорелый и упитанный Бриаторе, владелец лондонского ресторана «Чиприани» и домов в том же Лондоне, Нью-Йорке и на Сардинии, от чипсов отказался. Перед приземлением в Ницце он согласился позвать Мосли на «Форс блю», где состоится торжественный ужин. Примирение должно было случиться как раз накануне Гран-при Монако.

Бриаторе ненадолго отошёл, и Экклстоун сравнил итальянца с Роном Деннисом — своим многолетним противником и творцом всех успехов команды «Макларен»:

— Когда Флавио воткнул мне нож в спину, он мило улыбнулся и сказал: «Кровопускание тебе только на пользу». А вот Рон, если бьёт ножом, непременно сообщит, что это он тебя прикончил.