Павел Далецкий - Рассказы о старшем лесничем

— Просили срочно доставить аэрофотосъемку. Сказали — в лесхозе очень ждут…

— Спасибо… еще раз спасибо, и даже за ваше… лихачество.

Сумка перешла в руки Анатолия Анатольевича. Он принял ее с волнением и принес домой. Переоделся, помылся и сел за работу.

Нелегко было расшифровать съемку.

Пепельница была полна, две непочатые пачки папирос лежали на краю стола, морщинистое лицо склонилось над листами, глаза без устали следили, мозг сопоставлял, высчитывал.

Воздушная съемка подтвердила данные лесников-тропопроходцев. Можно было приниматься за мелиоративные работы, но решили обождать, потому что начал проводить нивелировку Агролеспроект.

Нивелировщики шли параллельными линиями, с интервалами в двести пятьдесят метров.

Книзе встретился с начальником группы и выразил ему свое сомнение:

— Через двести пятьдесят метров?

— Конечно. По инструкции. А то как же?

— В лесу?

— В лесу, как и везде.

— И вы думаете, ваша съемка будет соответствовать подлинному рельефу местности?

— А чему другому она будет соответствовать?

Форменная фуражка сидела глубоко на лбу старшего лесничего, из-под козырька через очки внимательно смотрели небольшие глаза.

— По-моему, ничему, — сказал он. — Но дай вам бог успеха.

Настал час, когда старший лесничий получил данные трассировочных работ и положил рядом со своими схемами. Семьдесят процентов несовпадения! Там, где на местности низина, у них холм. Где холм, у них распадок. И так чуть ли не везде.

Был вечер. Анатолий Анатольевич работал в своем домашнем кабинете в полной тишине. Вышел в сад. Закурил. «Если считать что они правы… Да нет, не может этого быть». Зримо представил себе участок, только что прослеженный на листе бумаги. В натуре на нем было много холмов и холмиков, они создавали живописнейший рельеф, а на съемке Агролеса не было и четвертой части этих возвышенностей.

Но ведь это тоже наука. Что же делать с ее данными?

Отправился в город, в Лесотехническую академию, на кафедру геодезии. Принял Анатолия Анатольевича профессор.

Положил перед ним на стол старший лесничий все три материала — свой «бурачный», воздушной съемки и агролесовский.

Профессор достал лупу и стал рассматривать листы…

— Ну‑с, — проговорил он через некоторое время, — что вы по поводу всего этого думаете и как вы ко всему этому относитесь?

— А по-разному… в зависимости от настроения, — отозвался Анатолий Анатольевич.

Профессор отложил лупу:

— То есть?

— Когда я в плохом настроении, я считаю, что данные Агролеспроекта — это филькина грамота, а когда в хорошем, я говорю себе: вон какую картинку изобразили!

Профессор захохотал.

— Представьте себе, а ведь я с вами согласен. Они шли по лесу через двести пятьдесят метров!.. Вы представляете себе, это в лесу, когда видимость может быть на пять метров! Надо было идти не через двести пятьдесят по-полевому, а через десять, да и не одними параллельными, а и поперечными — надо было сетку создать! — Он откинулся в кресле. — Можете на них в суд подать.

— Зачем же в суд?! Они же не виноваты. Они действовали по инструкции. Вот на того, кто им дал для работы в лесу эту инструкцию, надо подать в суд.

Мелиоративную сеть решили создавать по водостокам.

Эта работа стала основой для проведения дорог, для оздоровления режима леса, для замены менее ценных пород леса более ценными.

Как-то сын написал Анатолию Анатольевичу: «Папа, скоро ли ты выйдешь на пенсию? Думаю, здорово надоели тебе твои леса!»

Анатолий Анатольевич рассказывает мне про письмо и посмеивается. Его, любящего свое большое дело, которое созидает силу и красоту родной земли, подозревают в том, что оно ему надоело!

Осенью в Ленинграде проводилась конференция организаций и учреждений, связанных с лесом.

Книзе сидел в уголку, внимательно слушал и делал пометки в блокноте. Он выступил в конце конференции, и довольно неожиданно — о лесных дорогах: лесные дороги не были предметом обсуждения. Он сказал, что без дорог нельзя сейчас наладить работу в лесу так, как того требуют партия и правительство, то есть жизнь. Раньше у нас были лесовозные дороги. Теперь самый этот термин надо выкинуть.

В зале зашевелились. Кто-то крикнул:

— Не слишком ли смело?

— А вы против смелости? — спросил Анатолий Анатольевич и продолжал: — Товарищи, лес мы снимаем механизмами, а восстанавливаем почти вручную. Работа же по восстановлению более трудоемкая, чем по валке. Что свалишь в час, растишь десятилетиями. Только механизация труда разрешит вопрос лесовосстановления. Машины нужны! А для машин дороги. Скажете: из-за чего шумишь, Книзе?! За дороги уже принялись. Да, принялись, строим! И обходятся такие дороги в сто и двести тысяч километр. Не дешево! Но еще не вся беда в цене, главная в том, что по этой дороге можно пустить грузовик, и грузовик пойдет, а вот трактор, да еще с прицепом, уже не пустишь. Трактор такую дорогостоящую дорогу размолотит… А нам нужны дороги такие, по которым могли бы пройти и машина, и трактор, да и лошадка, потому что и лошадку нет смысла скидывать со счетов. Нам нужны дороги особого профиля. И должен вам сообщить — такие дороги в нашем Сиверском лесхозе уже имеются. И немало. Приезжайте, полюбопытствуйте.

Анатолий Анатольевич стоял на трибуне и говорил неторопливо. Он всегда говорит неторопливо, — пусть каждое слово дойдет до слуха тех, кому оно предназначено. Нужно в корне изменить самый принцип лесного хозяйства… Приезжайте в опытный лесхоз на Сиверскую.

Через некоторое время в лесхоз приехал замминистра. Правда, не потому, что он узнал про это выступление, а по своим делам и обязанностям.

Приехал и прошел в контору. Сразу же беседа коснулась насущных вопросов лесного хозяйства.

— Да, — говорил замминистра, — времена изменились; вас спросят: заготовили вы столько — ну, а сколько вырастили?

Старший лесничий утвердительно кивал головой. И то, как он кивал, как светлело при этом его лицо, с каким удовлетворением обминал он в пальцах папиросу, говорило, как радует его то, что времена теперь изменились.

Когда настала пора ехать на лесные дачи, замминистра спросил:

— А на какой машине мы поедем?

— А вы на какой приехали? — поинтересовался Анатолий Анатольевич.

— К сожалению, на машине, малоподходящей для нашей цели, на «Зиле».

— Почему же «к сожалению»? На «Зиле», если вас устраивает, мы и поедем

— В лес?

— В лес.

Замминистра с любопытством посмотрел на старшего лесничего. А тот стоял и не улыбался, но улыбались его глаза.