Генри Ландау - Белая дама

Прежде чем написать эту книгу, я снова посетил все места, где во время войны протекала моя деятельность разведчика, беседовал с моими бывшими агентами и собрал много новых данных. Я не скрываю имён наших агентов. Мои друзья в Бельгии и во Франции уверяют меня, что если оглашение имён наших разведчиков могло причинить им вред, то это уже сделано мною лет назад, когда публиковались полные списки награждённых орденами и медалями. Что касается применявшихся нами методов разведки, то лишь для широкой публики они покажутся новостью; для немецкой тайной полиции они давно не представляют секрета.

1935 год, август.

Г. ЛАНДАУ [7]

 На склоне холма, господствующего над Льежем, расположено предместье Тьер-а-Льеж. Здесь, в одном из маленьких кирпичных домиков, с лиловой шиферной крышей и крошечным садом, родился и вырос Дьёдонне Ламбрехт. Вместе со своим деверем он основал механическую мастерскую, которая вскоре превратилась в небольшой завод точных инструментов. Ламбрехт был материально обеспечен, счастлив в семейной жизни. Казалось, что его жизнь прочно устоялась.

Но всё изменилось, когда в 1914 году грянула война. Ламбрехт решил посвятить свои способности, своё состояние, а если понадобится, и самую жизнь, задаче освобождения родины от немецких захватчиков. Разумеется, первой его мыслью было вступить в бельгийскую армию. Но когда он очутился на голландской территории, к нему обратился один из многочисленных агентов союзной разведки в Голландии. Это был бельгиец Афшен, работавший под руководством майора Камерона, начальника разведки английского генерального штаба.

Ламбрехту минуло 32 года. Это был человек смелого и быстрого ума. Он внимательно выслушал Афшена, обдумывая, каким путём лучше служить родине. Ламбрехта не [8] пришлось долго убеждать: он вернулся в Бельгию, чтобы организовать там службу разведки.

Ламбрехт нашёл поддержку в католических кругах Льежа. Два священника, отец Дюпон и отец Дез-Оней, помогли ему завербовать нескольких бывших железнодорожных служащих. С этой горсткой преданных приверженцев ему удалось создать в Льеже, Намюре и Жемеле наблюдательные железнодорожные посты, следившие за всеми передвижениями войск через эти важные центры.

Самую опасную работу Ламбрехт оставил себе. Несмотря на бдительный надзор немецкой тайной полиции, он ездил по стране, вербуя новых агентов и выслеживая местопребывание немецких дивизий. Он вёл разведывательную и вербовочную работу по всей Бельгии, в Бельгийской Фландрии и даже проник в Люксембург. Однажды в Жемеле он заметил оживлённое движение немецких войск, направлявшихся на запад, с восточного фронта. Сообразив, что по всей вероятности происходит концентрация войск для наступления, Ламбрехт без колебания вскочил на буфер проходившего воинского эшелона и ехал так вею ночь, пока не установил окончательно пункт его назначения. Самой дерзостью своего поведения он обманул бдительность немецкой тайной полиции — менее всего ей могло придти в голову искать шпиона в воинском поезде.

Вдобавок Ламбрехт часто ездил в Голландию в качестве курьера. Он крался по ночам мимо пограничной стражи, стараясь ускользнуть от предательских лучей прожекторов; так он переносил драгоценные донесения, написанные на тонкой папиросной бумаге. Они были зашиты в пуговицах его костюма, специально изготовленных одним из его льежских друзей. Но такая искусная маскировка выручила бы его только при случайном беглом обыске в самой Бельгии.

Будь он пойман на границе, его судьба была бы решена. Агенты германской тайной полиции очень быстро обнаружили бы компрометирующее содержание оригинальных пуговиц.

В течение восемнадцати месяцев вели наблюдение Ламбрехт и его преданные помощники. Они доносили английскому генеральному штабу о каждом поезде, проходившем через железнодорожные центры Льеж, Намюр и Жемель, о всяком передвижении войск на бельгийской территории. Эти донесения отчётливо показывали, где и когда надо было ждать наступления немцев; они представляли [9] гораздо большую ценность, чем любая информация, полученная на основании похищенных или захваченных документов противника. Документы могли быть поддельными, немцы могли изменить свои планы после их составления, а передвижения войск являлись незыблемым фактом. В прежних войнах не знали наблюдательных железнодорожных постов. Такие разведчики, как Ламбрехт, были зачинателями этого дела.

Количество сведений, переданных Ламбрехтом английскому генеральному штабу, вызывает удивление. Например, в мае 1915 года его наблюдательные посты в Жемеле и Намюре быстро и точно донесли о переброске нескольких немецких дивизий с сербского фронта во Фландрию. Донесение показало, что немецкие дивизии, находившиеся на сербском фронте, переводятся во Францию. В августе 1915 года эти же посты заметили движение воинских поездов с восточного фронта в Шампань. Стало очевидно, что немцы сосредоточивают войска, чтобы отбить наступление, подготовлявшееся французами на этом участке. Получив эту информацию, французы начали своё наступление на несколько дней раньше намеченного срока.

Ламбрехт своевременно донёс о немецких приготовлениях к наступлению на Верден. Он получил первые сведения об этом в результате несдержанности одного немецкого майора, квартировавшего у его сестры. Чтобы проверить полученные сведения, он послал своих агентов в оккупированную Францию и определил местоназначение войск, следовавших стремительным потоком в западном направлении.

Но вскоре события приняли неблагоприятный для Ламбрехта оборот.

Опыт восемнадцати месяцев надоумил немецкую контрразведку принять серьёзные меры, чтобы закрыть бельгийско-голландскую границу. Для всех бельгийцев были введены удостоверения личности с фотографической карточкой и указанием адреса; при переезде из города в город приходилось получать специальное разрешение. На границе немцы установили проволочные заграждения, через которые пропускали высоковольтный электрический ток. Через каждые 100 ярдов были расставлены часовые. Кроме того, граница стала охраняться конными патрулями, собаками-ищейками, целой армией сыщиков.

Организация разведывательной работы на оккупированных территориях превратилась в трудную проблему для [10] союзных разведывательных органов. Последовали месяцы бесплодных усилий. В 1916 году был период, когда мы не получали с оккупированных территорий никаких сведений. Разведывательная служба союзников потеряла инициативу. Надо было выработать новые методы, чтобы проникнуть сквозь мощный барьер, воздвигнутый немцами на бельгийско-голландской границе.