Лев Андреев - Янгель: Уроки и наследие

Картины пробуждения жизни в вековой тайге навсегда остались в памяти юноши.

— Я с детства любил весну и страстно ждал ее наступления. Первым зацветает багульник. Удивительно яркие бордово-красные цветы. Ранней весной они словно просвечивают сквозь еще не стаявший снег. А какой пьянящий аромат! Вслед за багульником расцветают подснежники. Они действительно растут почти на снегу. Ну, а потом черемуха. А пение птиц?! Тайга — многоголосый, дружный и звонкий хор. Лесной оркестр слушаешь часами. Лежишь в траве, не смея шевельнуться: вдруг спугнешь… Я бы наших композиторов почаще посылал в тайгу в командировку и особенно весной. Есть чему поучиться у лесных певчих.

За весенним лесорубом наступает очередь сельскохозяйственных работ в поле и на огороде. А затем заготовка сена.

— Сколько лет, как уехал из дома, — делится с женой Михаил Кузьмич, — все не забыть поры сенокоса. Косить я научился рано. Идешь утром по росе, широко размахивая острой, как бритва, косой. И так легко дышится! А потом в амбаре жадно вдыхаешь ароматнейший запах сена. Сибирь ведь так богата разными цветами да травами. И каким ярким ковром лежат летом на полянках лесных одуванчики, колокольчики, анютины глазки, кукушкины слезки!

Наконец наступает очередь заготовки грибов и ягод, а затем и ни с чем не сравнимых кедровых орехов. Тут и рыжики, и грузди, черника, голубика и брусника — богата дарами природа сибирской тайги.

Но больше всего Минька любит рыбалить, научился сам мастерить замысловатую сеть. А рыбы в Илиме и его притоках много, и самой диковинной. Особым почетом пользуются таймень, налим, хариус, попадается и царская рыба-стерлядь.

А какой таежный житель без охоты?

По субботам ватага деревенских ребят отправляется в ночное. Минька верхом на любимом коне Ваньке. Впереди целая ночь у костра, в котором любят печь вкуснейшую картошку. А над головой безбрежное ночное небо, щедро сплошь усыпанное светящимися точками далеких таинственных звезд. Пытливый ум юноши невольно завораживается этой неповторимой красотой бесконечности окружающего мира, заставляя невольно задуматься о таинственности земного бытия в мировом пространстве. На звездный ковер можно смотреть, забыв обо всем на свете. Это только можно видеть, почувствовать. Передать — нет. Однажды коварной осенью в двенадцатилетнем возрасте задремал Минька в ночном на "сенухе" — подстилке из сена с пихтовыми ветками. Под утро домотканая куртка примерзла к покрытой инеем земле. Когда проснулся — ни рукой, ни ногой шевельнуть не мог. В таком виде ребята довезли его домой. Почти две недели пролежал он на печи, не в силах разогнуть спину. Лекарства народной медицины: травяные настои, растирка медвежьим салом, прогревание поясницы горячим песком. Выходила мать сына, распрямился Минька.

История эта вроде и забылась. Но через годы болезнь напомнила о себе, вернувшись вновь и став в дальнейшей жизни постоянной спутницей.

Суровая природа тайги — прекрасная школа воспитания мужественных, честных людей с твердым характером и открытым взглядом на жизнь. В этой школе истоки формирования феномена личности будущего конструктора, администратора и просто человека Михаила Кузьмича Янгеля.

Образование будущего академика началось в 1919 году. В восьмилетнем возрасте он поступил в начальную Зыряновскую трехклассную школу. Любовь и благодарность к своему первому учителю он пронес в сердце через всю жизнь. На пороге своего шестидесятилетия, отвечая на вопросы комсомольцев конструкторского бюро, он скажет:

— Вы спрашиваете о встречах с наиболее запомнившимися людьми детства. Я отвечу, наверное, так, как ответили бы на этот вопрос тысячи людей. И первым назову моего первого школьного учителя. Это он открыл передо мной первую страницу букваря и три года терпеливо учил грамоте. Я помню как сейчас его неторопливую речь, вижу его умные глаза… Нелегко вложить в руку ребенка ученическое перо, но еще сложнее зажечь в нем искорку любви к знаниям и повседневному труду.

Закончив зыряновскую школу, мальчик переезжает для продолжения образования к своей бабушке в Нижнеилимск, где становится учеником четвертого класса. При горящей лучине и керосиновой лампе познает азы знаний пытливый юноша. Именно в эти годы начинается формирование характера и круга интересов вступающего в сознательную жизнь отрока.

— Мишу ватага наша слушала, даже побаивалась маленько. Особо когда он в шутку начинал подражать строгому тону своего отца Кузьмы Лаврентьевича. Случалось и так: мы в "застукалочки" играем, а Минька сядет на траву и в книжку уткнется — не оторвешь, — вспоминает зыряновский старожил А.С. Перетолчин.

Из-за тяжелого семейного положения (в это время в семье было пятнадцать человек) Михаил вынужден переехать к тетке по линии матери в Кейтуп. Большое влияние на мальчика оказывает муж тетки, поляк по национальности, бывший в царские времена политическим ссыльным, В.К. Яскуло. Виктор Казимирович преподавал немецкий язык и имел хорошую библиотеку, из книг которой и бесед с начитанным человеком многое запало в душу школьника. Здесь, в Кейтупе его в декабре 1925 года принимают в члены Российского Ленинского Коммунистического Союза Молодежи. Это было большое событие в жизни четырнадцатилетнего паренька.

Зимой 1925 года и весной 1926 года младшего брата в письмах в Зырянову стал усиленно звать в Москву старший брат — студент Горной академии Константин Янгель. На семейном совете отец с матерью решили — Миньке надо учиться дальше. Вот только где достать деньги на дорогу? Решили продать корову. Но неожиданно помог самый старший сын Александр, который прислал денежный перевод.

Недолгие сборы — и за плечами холщовый мешок, в руках деревянный сундук — вот и вся нехитрая крестьянская поклажа, в которой смена белья, пироги да шаньги, брусничное варенье, сало и кедровые орехи.

Минька прощается с родимой деревней. Впереди далекий, многие тысячи километров, нелегкий путь по рекам и железной дороге, путь в неизвестность, путь в самое сердце страны — ее столицу Москву.

Закончился сибирский период его жизни и начинается новый — московский.

Минька, сын Кузьмы Янгеля, становится Михаилом Янгелем.

И вот конец долгой дороге. На вокзале встретил брат Константин и привез к себе в общежитие: где живут трое, там и четвертому место найдется. Поступил в седьмой класс и устроился на работу разносчиком продукции стеклографии. В целях экономии денег, которые получал для проезда в трамвае, доставлял ее адресатам пешком.

— Зато, — вспоминал он впоследствии не без гордости, — Москву я изучил и вдоль, и поперек. Часто даже коренным москвичам справки давал, как до какой улицы добраться.