А. Глумов - Н.А.Львов

Львова связывали дружеские отношения с живописцами Г. Д. Левицким, В. Л. Боровиковским, П. П. Чекалевским, И. А. Ивановым, А. Н. Олениным, Е. Е. Егоровым и другими. Еще более известен так называемый «львовский» литературный кружок. В его состав входили И. И. Хемницер, Г. Р. Державин, В. В. Капнист, П. Л. Вельяминов, позднее - И. И. Дмитриев, Ф. П. Львов, а на первом этапе также А. С. Хвостов, О. П. Козодавлев и М. Н. Муравьев. Львова и близких ему писателей волновали вопросы национальной самобытности литературы. Державин отмечал, что Львов особенно любил русское стихотворство, сам писал стихи тем метром, какой существует в простонародных песнях. Большинство поэтических произведений связывают Львова с сентиментализмом, но в поздних его вещах уже заметны ростки зарождающегося романтизма. Одним из первых русских поэтов перевел он стихи Анакреона, Сафо и Петрарки.

Были ему дороги и близки русская культура, русская древность. Он разыскал и опубликовал со своими комментариями две ценные летописи; одна из них известна ныне как «Львовская летопись». Литературное творчество Львова было оценено Пушкиным, который изучал его сочинения.

Львов одним из первых выдвинул проблему народности в литературе, Он записал около двухсот русских народных песен, которые опубликовал совместно с И. Прачем. Этот сборник, «Собрание русских народных песен с их голосами», является национальным достоянием. Львов оценил сборник «как основу для развития русской композиторской школы» и «для самой философии». Его материалы широко использовали русские композиторы.

Пианист, композитор, музыкальный теоретик Львов первый заговорил в музыкальной науке о многоголосии народных хоров.

Либретто Львова «Ямщики на подставе» легло в основу оперы Е. А. Фомина, замечательного произведения русской музыки XVIII века. В ремарках своих комических опер и в «Прологе» к открытию Российской академии Львов проявил себя как первый русский автор литературных тематических «программ для концертов симфонической музыки».

Много потрудился Львов и в области государственного хозяйства. На Валдайской возвышенности открыл он богатые залежи каменного угля, изобрел способ добывать из угля «горячую серу», необходимую для изготовления пороха, создал «каменный картон», то есть кровельный и изоляционный толь, составил рецепт смолы для предохранения от порчи снастей и парусов. Стремясь сократить вырубку лесов и дать населению дешевое топливо, предпринял торфоразработки. Изобрел новую систему отопления зданий, включавшую и вентиляцию помещений, разработал конструкцию «паровой кухни». Его печи для обжига извести считались лучшими.

Изобретен им, наконец, способ землебитного строительства. Самая знаменитая из его землебитных построек в Гатчине - Приорат на берегу Черного озера. Здание сохранилось, несмотря на жестокий артиллерийский обстрел во время Великой Отечественной войны.

Книги Львова, посвященные законам перспективы, разработке и применению каменного угля, вентиляционно-отопительной технике, его теоретические высказывания, раскрывающие его эстетические позиции в различных областях культуры, сосредоточенные в предисловиях к изданиям двух летописей, к переводам Анакреона, исландской саги и трактата Сарти, к сборнику «Собрание народных песен Львова - Прача», к проекту «сада Безбородко» и главным образом к изданию переведенного им архитектурного трактата Палладио, являются сейчас ценнейшими историческими документами последней трети XVIII века.

В 1802 году он возглавил экспедицию на Кавказ для устройства соляных магазинов-хранилищ, для обследования минеральных вод и устройства лечебниц. На обратном пути, в Тамани, он разыскал четырехметровый камень с древними письменами о местонахождении Тмутараканского княжества. Это было последнее дело Львова. По дороге в Москву он тяжело заболел и зимою скончался.

Характеризуя Львова, первый биограф пишет о нем: «Мастер клавикордный просит его мнения на новую механику своего инструмента. Балетмейстер говорит с ним о живописном распределении групп своих. Там г-н Львов устраивает картинную галерею. Тут, на чугунном заводе, занимается огненной машиной. Во многих местах возвышаются здания по его проектам. Академия ставит его в почетные свои члены. Вольное экономическое общество приглашает его к себе. Там пишет он путешествие на Дудорову гору. Тут составляет министерскую ноту, а там опять устраивает какой-нибудь великолепный царский праздник или придумывает и рисует орден св. Владимира»3.

ГЛАВА 1

1751-1776

Николай Александрович Львов родился 4 марта 1751 года, умер 22 декабря 1803 года по старому стилю. Источник этих дат - надпись на бронзовой доске храма-усыпальницы в его усадьбе Никольском-Черенчицах. Доска существовала еще в 1926 году, когда и была скопирована хранителем и секретарем Пушкинского дома Б. И. Копланом4.

Местом рождения Львова считается деревня Черенчицы. Он сам называл себя «новоторжцем», а ближайший друг его Хемницер повторял в письмах это прозвище.

Предки Львова служили великим князьям Тверским с XIV столетия. Земли в Новоторжском уезде они имели издавна. Деду деда Николая Александровича, стряпчему Борису Пименовичу, «За службу в войну с Польшею и Турцией пожаловано ему в вотчину поместие Новоторжского уезда»5. Дед Львова, капитан Петр Семенович, «витязь здешних мест и гроза всего уезда» - как называл его Львов, - оставил село Черенчицы сыну Александру, а близлежащее в полуторах километрах село Арпачёво - двум другим сыновьям, Петру и Николаю.

Отец Николая Александровича Львова, отставной прапорщик Александр Петрович, умер в 50-х годах и был похоронен на погосте в селе Арпачёве.

Крайне мало известно о детских годах Николая Александровича Львова. Первый биограф Н. А. Львова сообщает, что «в самой нежной молодости свойство его изображалось чертами резкими и решительными. Необычайная бойкость, предприимчивость и устойчивость в преодолении всякого рода затруднений заставляли и отца и мать его думать часто, что, как говорится, «не сносить ему головы». Рано стали в нем проявляться черты изобретательности и живой инициативы. Мастеря себе игрушки, он мог изломать стол, стул или что ни попадало под руку. Устанавливая на крыше вертящееся по ветру колесо, он бегал по ней как по полу».

В этот период младенчества и зародилась, видимо, в нем та духовная привязанность к родным местам, ко всему Новоторжскому краю, куда потом всю жизнь он так страстно будет стремиться, а прежде всего - к своей излюбленной усадьбе Никольское.