Константин Станиславский - Переписка А. П. Чехова и К. С. Станиславского

Покаюсь, я оробел в присутствии Льва Николаевича и не решился отказать ей в этой просьбе. Я сказал только, что не имею права, без Вашего разрешения, допустить чтение отрывков еще не исполненной на сцене пьесы.

Теперь вся надежда на Вас: не разрешайте!.. Или дайте что-нибудь вместо "Трех сестер". Ваша пьеса, в которую я с каждой репетицией все больше и больше влюбляюсь, до того цельна, что я бы не мог выбрать отдельной сцены для чтения на концертных подмостках в Благородном собрании. Представьте себе простые, жизненные разговоры двух, трех чтецов, одетых во фраки, среди громадной залы и перед декольтированной, светской публикой. Первое впечатление от пьесы при такой обстановке будет невыгодно, и, конечно, такого чтения допускать нельзя, пока пьеса не оценена публикой и печатью. Итак, ради бога, не разрешайте и найдите какой-нибудь другой выход. Меня же простите за то, что я поступил так неловко…

Оробел! Графиня ждет скорого ответа или даже телеграммы. 23-го декабря у нас состоится генеральная, очень черновая репетиция первых двух актов. Кажется, бог даст, пьеса пойдет недурно. Думаю, что будут хороши: Луженин, Вишневский, Артем, Грибунин, Москвин, жена, Мария Федоровна. Савицкая еще не отучилась от нытья. Ольга Леонардовна нашла прекрасный тон. Если займется им, будет играть прекрасно, если будет надеяться на вдохновение -? Мейерхольд еще не нашел настоящего тона и работает усиленно. Безусловно не подходят Громов и Судьбинин (даже как дублер). Шенберг юлит и понял, что просмотрел клад, так как роль Соленого – это действительно клад для актера. Вероятно, он будет играть его. Дублером же, вместо Судьбинина, разрешите попробовать Качалова. Он будет приятен и благороден, Судьбинин же не годится даже в денщики к Вершинину.

Актеры пьесой увлеклись, так как только теперь, придя на сцену, поняли ее.

Сегодня получили 3-й акт, и я приступаю к планировке. С нетерпением ждем 4-го акта. Не теряю надежды, что пьеса пойдет около 15 января, если не задержат инфлюэнцы, которые тормозят нам дело ужасно.

Декорация 1-го акта готова и, по-моему, удалась. На днях Симов кончает и 4-й акт; кажется, будет удачно. О Вас знаем только, что Вы в Ницце и, слава богу, здоровы.

Скучаете Вы или нет – неизвестно. Мы часто вспоминаем о Вас и удивляемся Вашей чуткости и знанию сцены (той новой сцены, о которой мы мечтаем).

Когда Наташа заговорила по-французски, Калужский несколько минут валялся по полу от смеха (успокойтесь, жена не шаржирует этого места). При обходе дома, ночью, Наташа тушит огни и ищет жуликов под мебелью – ничего?

Уважающий, любящий и преданный Вам

К. Алексеев.

Поздравляем с наступающим праздником и желаем провести его весело. Будьте здоровы.

Ежегодник МХТ, с. 211-212; Станиславский, т. 7, с. 200-202,

2(15) января 1901 г. Ницца 2 янв. 1901 г.

Многоуважаемый Константин Сергеевич, Ваше письмо, посланное до 23 декабря, я получил только вчера. На конверте не было написано адреса, и письмо вышло из Москвы, судя по почтовому штемпелю, 25 декабря – так что, стало быть, причины запоздания были.

Поздравляю Вас с Новым годом, с новым счастьем и, если можно надеяться, с новым театром, который Вы скоро начнете строить. И желаю Вам штук пять новых великолепных пьес. Что касается старой пьесы "Трех сестер", то читать ее на графинином вечере нельзя ни в коем случае. Я умоляю Вас, ради создателя, не читайте, ни в каком случае, ни под каким видом, иначе причините мне немалое огорчение.

IV акт послан мною уже давно, до Рождества, на имя Владимира Ивановича. Я внес много перемен. Вы пишете, что в III акте Наташа при обходе дома, ночью, тушит огни и ищет жуликов под мебелью. Но, мне кажется, будет лучше, если она пройдет по сцене, по одной линии, ни на кого и ни на что не глядя, Ю la леди Макбет, со свечой – этак короче и страшней.

Марию Петровну поздравляю с Новым годом и шлю ей сердечный привет и пожелание всего хорошего, главное – здоровья.

От всей души благодарю Вас за письмо, которое меня так порадовало. Крепко жму Вам руку.

Ваш А. Чехов.

ПССП, т. XIX, с. 7-8; Акад., т. 9, с. 170-171.

Январь 1901 г. Москва

Многоуважаемый Антон Павлович!

Конечно, я напутал. Наташа ищет жуликов не в третьем, а во втором акте. Концерт Толстой не состоится. Вы напрасно взволновались, так как я и писал-то письмо для того, чтобы найти более удобный способ отказать княгине в ее просьбе. Репетиции "Трех сестер" шли бы совсем успешно, если бы не инфлюэнцы и не мое сильное утомление или, вернее, переутомление. Могу с уверенностью сказать, что пьеса на сцене очень выигрывает, и если мы не добьемся для нее большого успеха, тогда нас надо сечь. Сегодня показана и прочитана планировка последнего, 4-го акта, и я сажусь за роль Вершинина. Если, бог даст, Ольге Леонардовне удастся 4-й акт, он будет очень силен. Декорация его готова, удалась. Судьбинин окончательно устранен, даже как дублер, так как у Качалова гораздо более данных. Соленого играет Шенберг1. До сегодняшнего дня упрямился и пытался вести его в тоне какого-то калабрийского разбойника. Теперь я его убедил, и он на правильной дороге. Что сказать об исполнителях? Калужский (двигается, как всегда, медленно, но верно.

Поспеет приготовить роль). Мейерхольд работает, но жёсток по данным. Артем (немного туго двигается, но найдет тон, близок), Самарова (тоже), Грибунин (идеален), Родэ (весел, но играет самого себя), Тихомиров (тоже), Шенберг (рано говорить), Качалов (очень мил), Вишневский (идеален и не утрирует), Маруся2 (будет хорошо играть), Мария Федоровна3 (очень хороша), Савицкая (хороша, играет себя), Ольга Леонардовна (хворала, не видел со времени болезни).

Была генеральная репетиция 2-х первых актов и порадовала. Во всяком случае, пьеса чудесная и очень сценичная. Темпы распределяются или, вернее, выясняются так: 1 акт – весел, бодр. 2 " – чеховское настроение. 3 " – страшно нервен, быстро идет на темпе и нервах. К концу силы надрываются, и темп опускается. 4-й еще недостаточно определился.

Ольга Леонардовна обещалась подробно написать Вам о конце. Скажу в двух словах.

Монологи финальные сестер, после всего предыдущего, очень захватывают и умиротворяют. Если после них сделать вынос тела, получится конец совсем не умиротворяющий. У Вас написано: "вдали проносят тело",- но у нас нет дали в нашем театре, и сестры должны увидеть мертвеца. Что им делать? Как ни нравится мне тот пронос, но при репетиции начинаю думать, что для пьесы выгоднее закончить акт монологом. Может быть, Вы боитесь, что это слишком напомнит конец "Дяди Вани"? Разрешите этот вопрос: как поступить?

Ваш К. Алексеев.