Владимир Левченко - Аттали Жак. Помощник Франсуа Миттерана

Им будут противостоять «бедные номады», которые бегут из «испытывающей нужду периферии» в поисках пропитания и крова над головой.

В этой новой социальной форме человек станет номадом без стабильного адреса и семьи: он будет носить на себе и в себе все, что составит его социальное значение. Социальный идеал здоровья и знания – движущий мотив соответствия норме, из страха стать исключением. Эфемерное станет законом, нарциссизм – главным источником желания.

Логика развития науки и экономики ведет Аттали к предсказанию возникновения «генетических протезов»:

– «сама Жизнь станет номадическим предметом». Человек будет воспроизводиться серийно как объект или подобно животным, которых «он ест или которыми окружает себя». От Сакрального порядка к Денежному соответствует переход от «реального каннибализма» к рыночному потреблению протезов, тела, превращенного в предмет. Эта эволюция все больше использует природные ресурсы, заменяя живое артефактами. Человек злоупотребляет своим местом в Природе и Вселенной. Аттали предостерегает от иллюзии беспредельности перемен в процессе совершенствования материального мира. Человека следует спасти от него самого, поставить ограничения его собственным химерам. Человек – «квартиросъемщик» на планете: без различения добра и зла, без «чувства священного», без «нового завета» между человеком и природой его выживание невозможно.

Аттали указывает на необходимость перехода к более высокому уровню международной организации – "Планетарной политической власти, требующей соблюдения норм в областях, где «Жизнь находится под угрозой».

Номадические предметы, этот фактор свободы и личной автономии, суть в то же время фактор мятежа. Тот, кто не привяз ан ни к чему, готов ко всему; новые предметы не заполняют отсутствия смысла и стабильности; свобода, если это «свобода скуки», стремится заполнить пустоту путешествиями, в том числе и такими, откуда не возвращаются – наркотики.

Где разовьется эта новая форма? Прежде всего, в Азии: за последние 20 лет этот континент развивался в 3 раза быстрее, чем Латинская Америка, и в 6 раз быстрее, чем Африка. Ведущую роль здесь играет Япония. Затем идут США, – «общество кочевническое по сути, избранный край масс – медиа». Наконец, Европа или «Европы», которая остается заложницей ею же созданных понятий – национальные государства, идентичности, обществ, служения, социального обеспечения и т. п. Это оборачивается высокими издержками в оплате труда. Если Европа не хочет стать рынком сбыта «кочевнических вещей», произведенных за ее пределами, она должна принять новые институционные рамки и создать «демократию без берегов», в противовес ограниченному сообществу, которое рождается сейчас. Европа, по определению Аттали, есть континент – номад по преимуществу: она присутствует в разных местах в большей или меньшей степени. Прежде всего, она присутствует в Америке: по крайней мере США, Канада, Мексика и Бразилия возникли как нации европейские; в Нью-Йорке, Чикаго, Ванкувере, в Буэнос-Айресе и Мехико живет больше европейских народов, чем в Париже, Мадриде или Лондоне. Америка быстрее реагирует на нужды «Европы восточной», нежели сама западная Европа. Вплоть до последнего времени история превратила Атлантику во «внутреннее море», объединяющее континенты. Аттали привлекает возможность евро-атлантического сообщества, которое могло бы прийти на смену Европейскому сообществу. Но это едва ли произойдет: оформляющаяся идентичность всего Американского континента скорее ориентирует его в сторону Тихого океана. Однако они нуждаются в сильной Европе, чтобы разделить с ней груз проблем бедных народов планеты, окружающей среды, а также в том, чтобы она взяла на себя заботы о Восточной Европе и России.

С другой стороны, ограничены ли «Европы» Уралом или простираются за его пределы? Долгое время ответ был прост: границы определялись распространением западного христианства. В наши дни Европа включает также в качестве составляющих православие и мусульманство. «Европы» находятся и за Уралом: ибо если Россия – европейская страна, она простирается вплоть до Владивостока. Продолжаются они и к югу: в Европу могут быть включены Грузия и Армения, как страны христианские, но также страны Магриба, Центральной Азии и т. д. Так Европа оказывается без определенных границ с Азией и должна прежде всего, определить себя как место многокультурной памяти, как «дух». Чтобы остаться на уровне новых задач, европейцы должны выбрать образ будущей Европы. В работе «На пороге нового тысячелетия» Аттали предлагает четыре сценария, между которыми надлежит сделать выбор.

1. Европейское сообщество ограничивается политическим союзом 12 стран, изолируясь от других «Европ», учреждая островок могущества и социальной гармонии в океане беспорядка. Это федеральный европейский союз.

2. Сообщество быстро расширяется на Восток в форме общего рынка, протекционистского на границах, но без политической интеграции. Это Европейское пространство.

3. Сообщество, как и остальной континент, мало-помалу растворяется в большом мировом рынке; это победа Америки, ее ценностей и ее продуктов.

4. Европейский союз, реформированный и расширенный, становится одним из столпов экономического и политического континентального единства, – континентальным союзом.

Прогноз Аттали состоит в том, что второй вариант, отвечающий германским интересам, наиболее вероятный выбор конца столетия; что третий придет ему на смену; четвертый особенно труден и предполагает политическую волю элит и народов к тому, чтобы сделать Европу лабораторией новой демократии с подвижными границами:

франко-германский союз был бы особенно необходим для ее успеха. В случае неудачи этих вариантов возможен пятый: средиземноморский союз, который объединит все народы по обе стороны Средиземного моря.

Заинтересованная в сильной Европе Америка будет благоприятствовать Континентальному союзу. Его задача – дать всем народам континента конфедеральные институты, не распуская Европейский союз, который станет страной – членом. Для этого «Европы» должны согласиться с тем, что они не только «христианский клуб», но пространство без границ, от Ирландии до Турции, от Португалии до России, от Албании до Швеции; что они в культурном отношении предпочитают «кочевничество» оседлости, широту – замкнутости на себя. Континентальный союз, главной движущей силой которого станут Европейский союз и Россия, может стать полюсом стабильности в мире, составляя противовес американской империи.