Анастас Микоян - Так было

Выступил Шелест. Он сказал, что, получив записку с резко отрицательной политической оценкой своего письма, был удручен и удивлен. Он не имел в виду такого смысла в своих предложениях, исходил из деловых интересов. Письмо ему подготовили товарищи из Министерства иностранных дел Украины.

Хотя этот вопрос на Президиуме ЦК КП Украины и не обсуждался, но члены Президиума знали, что он пишет такое письмо. «Сейчас я чувствую, — заявил он, — что это письмо ошибочное, понимаю ошибку и готов взять это письмо обратно».

Я взял слово и сказал, почему меня поразило это письмо Шелеста. Еще 42–43 года тому назад (я был участником обсуждения этого вопроса в ЦК) в партии были исчерпаны разногласия и отвергнуты все предложения против монополии внешней торговли в Советском Союзе. Очень удивляет, что этот вопрос теперь возникает. Считаю, что заявление товарищей резкое, но по существу они дают правильную политическую оценку предложению Шелеста. Однако ввиду того что Шелест сам признает ошибочность своего предложения, предлагаю принять к сведению, что Шелест берет обратно это свое письмо.

Обращаясь к Шелесту, я сказал: «Товарищ Шелест, вы обязаны, ваш долг, приехав в Киев, обсудить и сообщить обо всем этом членам Президиума ЦК КП Украины, навести настоящую самокритику в связи с той политической ошибкой, которая вытекает из вашего предложения, и сделать необходимые выводы в своей работе из этого».

Потом выступил Демичев, который кроме того что присоединился к отрицательной оценке письма, развернул вопрос, утверждая, что на Украине и в самом ЦК КП Украины процветает национализм. Он говорил, что в аппарате ЦК КП Украины почти не осталось русских (Шелест дал реплику, что это неправильно), привел такой факт, что недавно сын Ивана Франко (ученый или писатель) и один врач обратились к депутатам Совета Национальностей по вопросу о национальных языках в республиках, настаивая на том, чтобы национальные языки преподавались во всех школах республик, а также в вузах, то есть чтобы на Украине преподавался украинский язык, а не те языки, которые соответствуют желанию родителей учащихся. Демичев обвинил в этом ЦК Украины, хотя это было письмо нескольких интеллигентов, не являющихся членами ЦК, и за их письмо ЦК не может нести ответственности, что я и отметил. Шелест также возмущался таким подходом.

Демичев заявил далее, что недавно в Киеве Московская и Советская улицы и ряд других переименованы, им дали имена украинских писателей (Шелест заявил, что он не знает об этом, не слыхал, приедет и разберется).

Демичев стал говорить, что секретарь ЦК Украины по пропаганде Скаба очень плохо выступил с точки зрения национальной политики на совещании в ЦК. На реплику Подгорного, что ведь недавно на его запрос Демичев сказал, что Скаба очень хорошую речь произнес на этом совещании, Демичев ответил: «Это правильно, но это касается последнего совещания, а то выступление Скабы, которое я критикую, было полгода тому назад, на другом совещании».

Дело дошло до того, что, критикуя уже Подгорного, Демичев сказал, что Подгорный предложил недавно министру кинематографии СССР поехать в Киев и обсудить там идеологические вопросы кинематографии. Выходит, что союзный министр должен получать указания по идеологическим вопросам в Киеве! (Подгорный дал реплику: он министра туда не посылал и просит, чтобы была учинена проверка по этому вопросу.)

Потом выступил Шелепин и заявил, что он согласен со всеми, но считает это дело более крупным и нельзя поэтому отделываться таким предложением, которое внес Микоян. Он стал критиковать Подгорного за то, что он послал на заключение такое письмо Шелеста, а это значит по существу, что он был согласен с ним. За эту политическую ошибку несет ответственность не только Шелест, но и Подгорный.

Шелепин далее говорил с раздражением против Подгорного: на каком основании второй секретарь ЦК КПСС (я дал реплику, что у нас нет второго секретаря ЦК, и другие подтвердили, что нет второго секретаря) курирует Украину? Теперь невозможно ни в ЦК, нигде вмешаться в дела Украины из-за этого.

Он стал приводить факты, как украинские организации нарушают план поставок в другие республики, а для себя перевыполняют. Сильно критиковал Председателя Совмина Украины за нарушение союзных порядков. Оказалось, что у Шелепина подготовлена целая записка по украинским вопросам. В этой записке приведены факты нарушения поставок угля, металла и др. из Украины.

Он также стал нападать на Шелеста за то, что он внес предложение об уменьшении фонда поставок мяса в общесоюзный фонд, чтобы увеличить торговлю на Украине.

Брежнев сказал, что Украина потребляет мяса на душу населения больше, чем другие союзные республики — 45 кг, в то время как Узбекистан — 23 кг, Армения — 25 кг и т. д.

Шелепин заявил: дело дошло до того, что в Севастополе при вручении награды Черноморскому флоту, флоту русской славы, все выступления были на украинском языке. Подгорный дал реплику, что это неправильно, что он сам был на этом празднике, все выступления, в том числе и Шелеста, и секретаря Крымского обкома партии, и всех других товарищей, были на русском языке. Только приветствие от ЦК КП Украины было на украинском языке.

Шелепин сказал, что все-таки на Украине из 40 млн по переписи 9 млн человек других национальностей, из них 8 млн человек русских, а в Крыму русских больше, но передачи по радио, телевидению ведутся на украинском языке. Насаждается в ущерб русскому языку украинский.

Здесь явно националистическая линия во всех вопросах, сказал далее Шелепин, не только в отношении внешней торговли, но и в отношении внутренней политики, идеологии.

Необходимо выехать одному-двум членам Президиума ЦК на Украину, созвать Пленум ЦК КП Украины и по-настоящему разобраться в этих вопросах. Здесь же необходимо принять развернутое решение с политической оценкой ЦК указанных ошибок Шелеста и Подгорного.

Затем выступил Рудаков, который стал вспоминать факты, которые были более 10 лет тому назад, когда он работал на Украине, в Донбассе, как заставляли старых рабочих изучать украинский язык. Словом, Рудаков стал подтверждать, что на Украине процветает национализм.

Выступил Подгорный. Оправдываясь, он сказал, что, когда получил письмо Шелеста, был очень занят и потому бегло посмотрел его.

Конечно, он считает ошибочным такое письмо Шелеста; ни тогда, ни теперь не разделял такие взгляды. Его ошибка лишь в том, что он не вник в суть письма и послал его на заключение. «Я должен был не рассылать это письмо, — сказал Подгорный, — а обсудить его в Президиуме, без требования заключения ведомств».