Любовь Кузнецова - Куда плывут материки

Сюда к Камаруюку Вегенер и решил свезти весь свой багаж. Поднять его на ледник и тут у нунатака Шейдек расположить Западную станцию. А отсюда перевезти оборудование в глубь острова и там в ледяной пустыне организовать Центральную станцию Айсмитте.

Вернувшись в Берлин, Вегенер опять с головой ушел в подготовку к экспедиции. Он словно помолодел за эти месяцы. Работал с утра до ночи, уточнял планы, закупал продукты, подбирал людей. Он торопился. Экспедицию надо было начать по возможности скорее.

Эльза сначала не поддерживала мужа. Только-только устроились они в Граце, зажили спокойно, счастливо, и вот он уже опять собирается в тяжелую, грозящую большими опасностями дорогу. Собирается, забыв о том, что силы уже не те.

Но Эльза знала, как давно мечтает Альфред об этой экспедиции, как любит еще не существующую Айсмитте. Она не могла долго оставаться в стороне от забот и хлопот мужа и стала его деятельной помощницей. «До предварительной экспедиции, — признавалась она сама, — все эти гренландские планы не очень-то меня радовали (если бы я могла принять в этом хоть какое-нибудь участие!)… Но потом, откинув всякие личные желания, всецело встала на его сторону. Думаю, что этим я увеличила силу его внутреннего сопротивления, необходимую для преодоления всех препятствий…»

И вот все уже готово к отъезду. Вместе с Вегенером к Камаруюку отправлялось еще шестнадцать человек. Среди них были ученые, инженеры, механики, все люди надежные, смелые, выносливые.

В своем дневнике 1 апреля 1930 года Вегенер сделал первую запись: «Сегодня в десять часов утра «Диско» вышел из Копенгагена. Прощание — нить отрезана, теперь начинается экспедиция».

Уже в начале апреля пассажиры «Диско» увидели вдалеке цепь покрытых искристым снегом вершин — это и была Гренландия — «самый большой в мире остров, почти целиком покрытый вечным льдом. Двигаться дальше на север к Камарукжу «Диско» не мог. Громоздкий, неповоротливый, он не был приспособлен к плаванию во льдах. Началась выгрузка тяжелого багажа: двух тысяч пятисот ящиков, ящичков, тюков, жестянок, бидонов.

Отсюда экспедиция должна была плыть на судне «Густав Хольм», но его пока не было. С тяжелым чувством Вегенер записывал в своем дневнике: «Густав Хольм» все еще не прибыл». Пришлось ждать. Ожидание! Каким частым было оно в эту весну, каким роковым стало для экспедиции!

«Густав Хольм» появился у берегов 19 апреля. Это было настоящее экспедиционное судно с ледовой обшивкой. Опять путешественники, засучив рукава, перетаскивали багаж, стараясь ничего не повредить, не разбить, не замочить.

И вот все ящики, тюки, жестянки, бидоны размещены на «Густаве Хольме». Погружены и сто пятьдесят лошадей — транспорт экспедиции. Судно взяло курс на север к Камаруюку. Но очень скоро «Густаву Хольму» преградили путь плотные льды. Судно не смогло преодолеть их. «Второму пункту нашей программы — достижению Камаруюкской бухты на «Густаве Хольме» — не посчастливилось, — записал в своем дневнике Вегенер. — В этом нельзя не сознаться. Теперь приходится рассчитывать на свою энергию там, где отказало счастье».

Были бы у экспедиции лишние деньги, Вегенер задержал бы «Густава Хольма» и, переждав неблагоприятную ледовую обстановку, добрался до Камарукжа. Но денег не было. Вегенер отправился по льду на берег за гренландскими собачьими упряжками. Участники экспедиции опять перетаскивали багаж, увязывали его на санях и перевозили на остров.

Перед отплытием «Густав Хольм» расцветился флагами, над безмолвными льдами раздались залпы маленькой пушечки — салют путешественникам. А на берегу тем временем уже выросли палатки, запахло кофе, кто-то завел граммофон. Началось ожидание. Ждали, пока вода освободится ото льда, и тогда какое-нибудь другое судно перевезет экспедицию к Камаруюку.

Вегенер хорошо понимал, чем грозит им затянувшееся ожидание. Он знал, что станцию Айсмитте можно организовать и снабдить всем необходимым только за лето. Темной, холодной гренландской зимой и даже осенью это будет уже немыслимо. Вот почему в его дневнике появились тревожные слова: «Десятый день ожидания, двенадцатый, двадцать пятый». «9 июня. Тридцать первый день ожидания… Погода пасмурная. Мое настроение таково же. С нашего пункта наблюдения на моренах видно, что лед все еще лежит в Ингнеритском фиорде. Упорство льда грозит серьезными опасностями нашей экспедиции».

Только 17 июня море очистилось ото льда. «Ура! — записал Вегенер. — Кончилось тридцативосьмидневное ожидание!» Участники экспедиции взвалили на спины тюки и погрузили их на подошедшую шхуну. Вскоре шхуна бросила якорь в Камаруюке.

Камаруюкский фиорд, образованный скалистыми стенами стометровой высоты, был мрачен и неприветлив. Только на стенах поблескивал ослепительно белый ледник. Туда, наверх, не было дороги. Но именно туда во что бы то ни стало должна была взобраться экспедиция со всеми своими ящиками и ящичками. Там у нунатака Шейдек должен был вырости зимний дом — Западная станция. Оттуда можно было начать организацию станции Айсмитте.

Метр за метром прокладывалась дорога. По ней тянулись караваны лошадей. Но груда вещей, сложенных в Камаруюке, казалось, не убывала.

Это был тяжелый, изнурительный труд. Участники экспедиции не были к нему привычны. Всю жизнь они провели в лабораториях с приборами, над книгами. Вегенер подбадривал людей. Он рисовал картины близкой гренландской зимы. Окончатся перевозки, они будут жить в теплом зимнем доме. Каждый день они смогут изучать гренландский лед, вести наблюдения за климатом острова. Где, в какой лаборатории ученый имеет такие возможности!

15 июля первая санная партия отправилась наконец в глубь ледникового щита, к тому не обозначенному ни на каких картах месту, которое должно было в будущем называться Айсмитте. Начальником станции был назначен Иоганнес Георги — метеоролог из Гамбурга.

Через каждые пять километров Георги и его товарищи строили снежные столбы

Вегенер сам собирал Георги в дорогу, сам проверял содержимое ящиков, упряжь собак, исправность приборов. Прощаясь с товарищами, он с трудом скрывал свое волнение. Шутка ли сказать, в эти дни должна была родиться Айсмитте — станция, о которой он мечтал столько лет, который предстояло изучать ледниковый щит зимой. В своем дневнике Вегенер записал: «Серьезно заботит меня и Центральная фирновая станция. Георги поздно собрался в свою санную поездку и отвез туда только семьсот пятьдесят килограммов. Во что бы то ни стало надо доставить еще три тысячи пятьсот килограммов, иначе нельзя будет оставить там на зиму трех человек».