Нуреев: его жизнь - Диана Солвей

Родственники Нуреева не подавали официального ходатайства о его «реабилитации» до 1987 года.

Уроженец Австралии, Хелпманн был первым партнером Фонтейн и ведущим танцовщиком труппы «Вик-Уэллс» и, впоследствии, Королевского балета. Он сотрудничал с Нижинской при постановке труппой де Куэваса «Спящей красавицы», а затем с Аштоном – при работе над новой версией «Лебединого озера» для Королевского балета. Тули хотел, чтобы Хелпманн увидел своими глазами этот балет в версии Большого и Кировского.

Они также танцевали вместе в «Сильфидах» и в (пусть и не местном дебюте Нуреева) «Жизели».

На собрании коллектива, состоявшемся 24 апреля 1962 года, Нинетт де Валуа объявила, что предложила Нурееву присоединиться к труппе на правах приглашенного танцовщика. Она также поделилась своими сомнениями в целесообразности повторного приглашения Бруна в следующем сезоне. В общем и целом, «он танцевал не в полную меру своих возможностей», а после возвращения с гастролей всех членов труппы конкуренция за ведущие роли могла усилиться.

Хотя Фонтейн называет 1938 год, на самом деле она впервые исполнила роль Одетты-Одиллии в конце 1937 года.

Тем не менее к следующему февралю, когда Фонтейн начала танцевать с Рудольфом «Лебединое озеро» в «Ковент-Гардене», она внесла в балет достаточно изменений, чтобы консервативные зрители почувствовали, что их предали.

Речь идет о «Классическом гран-па» Виктора Гзовского – шедевре, поставленном для Шовире.

Нуреев ездил сначала по французским, а потом по британским проездным документам, которые правительство выдавало иностранным гражданам, не имевшим возможности получить национальный паспорт.

Как отметил Джон Персиваль, Нуреев не снискал похвал за хореографию в программе.

Де Валуа не знала, что в Советском Союзе были созданы две балетные роли, ориентированные на способности Нуреева. В 1959 году Леонид Якобсон поставил для Рудольфа и Сизовой «Полетный вальс» для исполнения в Вене, а в 1960 году Григорович сочинил для него хореографию партии Ферхада в «Легенде о любви». Но Нуреев так никогда и не станцевал ни в одном из этих балетов.

Нуреев впервые посмотрел его в Ленинграде.

Та травма отлучила его от сцены на несколько месяцев.

Баланчин сочинил хореографию этого балета в 1947 году для Большого театра, а не для своей собственной труппы.

В романе Маргарита носит красные камелии в дни менструации.

Черный фрак был даже короче, чем тот, что Нуреев придумал к своему дебюту в «Жизели» на сцене Кировского театра. В комплекте с белым трико и без бандажа он шокировал советскую публику.

Согласно биографу Битона, Хьюго Виккерсу, Битон мучился завистью из-за женитьбы своего соперника, Энтони Армстронга-Джонса, на принцессе Маргарет и признался в своем дневнике, что он мог бы превзойти Джонса, только женившись на Гарбо. Но, увы, она его отвергла.

Декадентский, с оттенком сомнительного вкуса.

Брун родился 3 октября 1928 года.

«Это, скорее, Жар-птица, нежели Голубая птица», – сострила Дорис Геринг в «Дэнс магазин».

В неопубликованных дневниках Битона Фонтейн уделяется мало внимания, да и значения тоже. Возможно, это связано как-то с их спорами из-за костюмов для Маргариты. Строка «Марго была великолепна» в опубликованном дневнике в источнике звучала гораздо холоднее: «Марго была послушной маленькой ученицей – уродливой как лягушка и без огня, но честной, прилежной и спокойно-рассудительной».

Этот тур предполагал остановки в Афинах, Ницце, Тель-Авиве, Хайфе, Иерусалиме, Нагойе, Киото, Осаке и Гонолулу.

В том году Эрик Брун и Юрий Соловьев удостоились премии Нижинского – той самой, которую Нуреев получил в 1961 году за месяц до своего бегства на Запад.

Предположительно Аристотель Онассис.

Доподлинно неизвестно, было ли это поручение личной инициативой Аштона, или он следовал директиве, полученной от Нинетт де Валуа.

Увидев поставленную Нуреевым сцену «Царство Теней» в 1970-е годы, после своего собственного бегства на Запад, Наталия Макарова подтвердила Мейсон, что Рудольф замедлил соло. «Мы в Кировском никогда не исполняли его так медленно», – сказала она.

Нуреев должен был танцевать премьерный спектакль в середине декабря, но вынужден был отказаться после того, как повредил ногу, когда его на Кингс-роуд задел мотоскутер.

Эдвард Виллелла из «Нью-Йорк сити балле».

По свидетельству Шовире, именно она убедила балетную труппу Парижской оперы пригласить Бруна на дебют. По ее мнению, Брун являлся не только великим танцовщиком, но и оказал наибольшее влияние на Нуреева.

За два года, миновавшие после его лондонского дебюта в этой роли, Рудольф переосмыслил свою трактовку образа Альберта. Эти изменения оценил осенью 1964 года в «Балле тудэй» критик Фернау Холл: «В своем стремлении показать Альберта, мучимого виной, он прежде изображал его чересчур мягким, даже бесхребетным… но на этот раз он достиг нужного баланса между нерешительностью и слабостью, вызванными осознанием вины, и подобающей влюбленному мужчине гордостью, между утрированно простецкими манерами селянина и благородным обликом аристократа… Во втором акте его исполнение было одним из самых совершенных, что мне доводилось видеть… Его сплав игры и танца особенно мощно проявился при исполнении им двойных туров в воздухе: для выполнения этого па танцовщику необходимы значительная сила, элевация и скорость, но Нуреев каким-то образом умудрился исполнить эти вращения медленно и элегично, слегка наклоняясь вперед и демонстрируя нарастающее изнеможение одновременно с нежными чувствами к Жизели. Только танцовщик, полностью владеющий техникой исполнения этого па, мог настолько изменить свой стиль и производимое впечатление, в полной