Варвара Малахиева-Мирович - Хризалида. Стихотворения

81

«Воет ветер неуемный…». Записано в дневнике 24 ноября 1949 г. с комментарием: «в дни, когда нельзя было киевлянину предугадать, под чьей властью очутится он, проснувшись завтра. Как на ленте кино, одни за другими проносились над нашими головами петлюровцы, немцы, гетман…».

«Тоскует дух, и снятся ему страны…». На Трехсвятительской улице в Киеве находился дом, принадлежавший семье сахарозаводчиков Балаховских. Даниил Григорьевич с женой Софьей Исааковной, урожденной Шварцман, сестрой Льва Шестова, занимали третий этаж пятиэтажного здания. Здесь в годы гражданской войны жили Л.И. Шестов с семьей, Т.Ф. Скрябина с детьми, матерью и братом, А.К. Тарасова с мужем, а летом 1919 года и М.-М., составляя так называемое «Скрябиновское общество», провозглашенное с целью удержаться без выселения и уплотнения в квартире Балаховского. Ныне – улица Десятинная, 8.

«На Илью Пророка сын мой родился…». Это и два последующих стихотворения – первое, третье и четвертое из неозаглавленного цикла, состоящего из пяти стихотворений и связанного с крещением и венчанием М.В. Шика. Грешная мать – М.-М., ставшая Шику крестною матерью. Ср. слова из письма Шика к М.-М. от 15 (28) июня 1919, в годовщину этих событий: «Как живо помнится ощущение безраздельной близости к Тебе, чувство вечной и радостной зависимости от Твоей души, неземной благодарности за свыше человеческой меры великодушие, с каким Ты ведешь меня на Крещение, как бы себя на заклание» (МЦ. КП 4680/284).

В стенах. Цикл состоял из двенадцати стихотворений, сохранились десять. Утеряны 11-е и 12-е – «София» и «Реликвия»: «Про льва, голубку и змею. Единственный экземпляр текста подарен Мих<аилу> Вл<адимировичу>. В<арвара> Г<ригорьевна> никогда потом не умела вспомнить этих стихотворений – а в них завершение всего цикла “В стенах”» (помета О. Бессарабовой). М.В. Шик писал М.-М. в Троицын День 1919 г.: «Когда я <…> представлял себе свой приезд в Киев, мне всё казалось, что это будет переход через пропасть. Теперь эта пропасть точно засыпана – больше всего стихами, какие ты прислала. <…> Когда я читал Твои “стихи” – точно душа моя обнимала Тебя. Над строчками стихов “Обезножела старая тетя” – я плакал и плачу вновь, когда их перечитываю. Все 12 стихов мне кажутся очень хороши. Назло мало. Читая их, я словно вхожу в Твою комнату, сажусь на край Твоей постели, кладу руку Тебе на сердце. Глубоко волнуют меня строфы “К ребенку” и пронзают душу “Реликвии”» (МЦ. КП 4680/282).

Из цикла «Татьяне Федоровне Скрябиной» («Твои одежды черные…», «Колышется ива на облаке светлом…»). Второй и четвертый тексты цикла, состоящего из четырех стихотворений. Скрябина Татьяна Федоровна (1883–1922) – вдова А.Н. Скрябина, пианистка, близкая подруга М.-М. См. комментарий к стихотворению «Тоскует дух, и снятся ему страны…».

Из цикла «Ю. Скрябину» («Под коварной этой синей гладью…», «Тающий дым от кадила…», «Точно ангелы пропели…»). Скрябин Юлиан Александрович (1907–1919) – утонувший сын Т.Ф. и А.Н. Скрябиных, музыкально очень одаренный. О его гибели сохранились два письма М.-М. к Н.С. Бутовой (МЦ. КП 4680/120,121). Эпиграф: «Черви мы, / В которых зреет мотылек нетленный» (итал.) – цитата из «Божественной комедии» Данте («Чистилище», X песнь). Связанный с эпиграфом образ хризалиды – куколки, из которой вылетает бабочка, возникает в первом и втором стихотворениях цикла («Улетел небесный мотылек. / Нам осталась только хризалида… «, «В садике из роз уснула хризалида… «, не включенных в настоящее издание). Всего в цикле семь стихотворений. В дневнике 7 января 1951 г. М.-М. записывает выбранную эпиграфом для этого цикла цитату из Данте по-итальянски и свой русский перевод: «Мы – черви, рожденные для созидания в себе Ангела-Бабочки». Этот образ близок и теософской картине смерти: «смерть заключается в повторяющемся процессе раздевания, или обнажения. Бессмертная часть человека избавляется, одна за другой, от своих внешних оболочек, и – как змея из её кожи, бабочка из её куколки – выходит из одного после другого» (Безант А. Смерть… а потом?).

«Летят, летят и падают смиренно…». Записано в дневнике 1 ноября 1952 г. В собрании стихотворений, переписанных О. Бессарабовой, есть ранний вариант, где строки 1–6 такие:

Памяти А.Н. Скрябина («Завеса неба голубая…», Nocturne («Полупрозрачных эльфов крылья…»), Etranget («Сколько духов налетело…»). Nocturne – ноктюрн (франц.) – название «Поэмы-ноктюрн» А.Н. Скрябина (ор. 61). Etrangete – странность (франц.) – название поэмы А.Н. Скрябина (ор. 63, № 2). В.В. Шауб – профессор Ростовского музыкально-педагогического института (музыкального училища) по классу фортепиано.

Заговоры. Подруга М.-М. «читала мои “Заговоры” одной знакомой крестьянке. Та сказала: “приезжай с ними к нам в деревню – тебе холста, яиц и всего дадут”. Этим она высказала уверенность, что заговоры мои действительно могут прогонять боль, лечить болезнь. Я и сама так думала, когда они у меня родились. И сила их, конечно, не моя – сила всего рода псковских кудесников [предков М.-М. по отцовской линии. – Т.Н.]. И язык – не мой. Недаром Ф.А. Д<обров>в, тонко-филологического склада человек, когда ему впервые прочли их, выдав за фольклор, сказал: “Вот это я понимаю – никакой интеллигент так не скажет: “Лед на лед, гора на гору, сполох играет, белухов вызывает””» (дневниковая запись М.-М. 18 апреля 1931 г.). «Мои заговоры, о которых покойный друг мой – д<окто>р Д<обров> со своим “гомерическим смехом” говорил, приняв их за кем-то найденный обрывок народного творчества (так я ему сказала в шутку, прочтя ему это мое произведение): Да ведь после этих заговоров докторам делать нечего!» (Там же; 19–20 мая 1952 г.).

«Змея Змеёвна…». Озеро Лаче – в юго-западной части Архангельской области.

«Лед на лед…». Сполох – сияние. Белуха – просторечн. от «белуга». Плавни – здесь в значении «плавники».

«Крокодилы зубастые…». Строфокамилы (греч.) – страусы.

Колыбельная («Спит над озером тростиночка…»). Наташа – Н.Д. Шаховская.

«Баю, баю, баю, Лисик…». Лис – Домашнее имя Ольги Александровны Бессарабовой, «с семилетнего ее возраста во мне живущей под именем Лис (лисичка и лилия – Lys)» (пояснение М.-М. в дневнике 25 ноября 1945 г.). См. о ней во вступительной статье.

Из цикла «Рождественские посвящения». Цикл состоит из семи стихотворений, посвященных добрым знакомым М.-М. (см. о них подробнее в кн.: Бессарабова. Дневник. По ук.): врачу Филиппу Александровичу Доброву (1869–1941), его дочери Александре Филипповне Добровой (Коваленской; 1892–1956), его жене Елизавете Михайловне Добровой (1868–1942), офицеру Виктору Константиновичу Затеплинскому (1889–1962?) и будущему писателю Даниилу Андрееву.

Елизавете Михайловне Добровой («Mater dolorosa…»). Mater dolorosa – Богоматерь скорбящая (лат). В воспоминаниях о Д. Андрееве есть еще один бытовой штрих о доме Добровых: «Он жил у тети Елизаветы Михайловны Добровой, которую называл мамой. Помню, у них висел написанный им плакат: “Мама, привей мне сладкий сон к такому-то часу”. Для указания времени на плакате был устроен кармашек, так что время можно было менять» (эти воспоминания А.П. Нордена приводятся в статье о нем М. Белгородского: http://forum.rozamira.org/index.php?showtopic=1737).

К портрету неизвестного («Печальной тайною волнующе согреты…»). Описывая в письме к Бессарабовой от 25 марта 1921 г. свою комнату в Сергиевом Посаде, М.-М. упоминает о «странном портрете – соединении Мих<аила> Влад<имировича> и Льва Ис<ааковича> – Мюнхенской школы» (Бессарабова. Дневник. С. 378).

Сестре А.Г.М. («Твой озаренный бледный лик…»). А. Г. М. – Анастасия Григорьевна Малахиева. «Наша молодость далекая, общая. Великие надежды. Бесконечные сны. Искания Бога. Боль, которой ранили друг друга» (слова М.-М. из письма к О. Бессарабовой от 19 октября 1920, написанном вскоре после известия о смерти сестры от голода в психиатрической больнице. – Бессарабова. Дневник. С. 331). Эпиграф – слова А.Г. Малахиевой, запомнившиеся М.-М. Стихи сестры, связанные с ней эпизоды М.-М. вспоминала и записывала в своем дневнике на протяжении всей жизни.