Клятва у знамени - Теодор Кириллович Гладков

После одного боя — 23 ноября под слободой Александровкой — по просьбе бойцов политотдел фронта послал в Москву телеграмму: «16 дивизия т. Киквидзе просит передать т. Ленину, т. Свердлову свое приветствие и готовность беззаветно бороться до последнего человека за Советскую власть против мировой контрреволюции».

26 ноября 1918 года Центральный Комитет РКП(б) принял постановление о необходимости добиться коренного перелома на Южном фронте. В письме ЦК ко всем армейским коммунистам ставилась задача: «…В ближайшие недели наша армия обязана развернуть наивысшую энергию наступления на всех фронтах, прежде всего на Южном. Этой энергии наступления нельзя достигнуть без соответственной, сосредоточенной, самоотверженной работы всех членов партии на Южном фронте».

ЦК вновь напомнил партии и народу: «Никогда опасность самому существованию Советской республики не была так грозна и близка, как в настоящий момент».

На Южный начали перебрасывать войска с других фронтов и внутренних округов, сюда потянулись эшелоны с орудиями, боеприпасами, продовольствием, обмундированием. ЦК направил на Южный опытных в военном деле коммунистов — для укрепления политорганов частей и соединений.

Предупреждение ЦК было своевременно. Белогвардейцы на Южном фронте активизировали свои действия. В частности, 4 декабря, с рассветом, крупные силы пехоты и конницы генерала Ситникова перешли в решительное наступление на Елань.

Задача, поставленная перед войсками Ситникова, была прежняя: занять Елань и отбросить дивизию Киквидзе с железной дороги Балашов — Камышин. Но сил для достижения этой цели белые бросили значительно больше, чем когда-либо раньше.

Стояли неслыханные морозы — даже пулеметы отказывали. Выпал глубокий снег, всадники должны были то и дело спешиваться, чтобы протаптывать дорогу.

Семь часов продолжался бой, прежде чем войска Киквидзе остановили белоказаков, обратили их в бегство, а затем и сами перешли в наступление по направлению к хутору Зубрилову. Особенно отличились артиллеристы батареи Михаила Волосатова — их картечь нанесла белой коннице урон огромный. Комиссар дивизии докладывал об этом бое в реввоенсовет армии: «Доблестная революционная 16-я дивизия под личным руководством т. Киквидзе одержала блестящую победу над ударной группой белогвардейцев под начальством генерала Ситникова. Занято Зубрилово, захвачено 5 орудий, 9 пулеметов, большой обоз и много пленных. Противник отступает, бросает раненых».

По всему фронту 9-й армии советские войска добились в эти дни перелома в ходе военных действий, как того и требовали от них Центральный Комитет партии, Владимир Ильич Ленин.

16-я дивизия успешно наступала, ломая яростное сопротивление противника. По замыслу командования ее части должны были получить поддержку бронепоездов со стороны Поворина. Но тут случилось непредвиденное. Армейские саперы не сумели вовремя восстановить железнодорожный мост у станции Касарка, и это привело к тяжелым последствиям. 16-я дивизия не только не дождалась бронепоездов, но вообще оказалась отрезанной от других советских частей. Между тем снаряды, патроны, продовольствие и фураж у киквидзевцев были на исходе.

От вражеской разведки отчаянное положение дивизии, особенно ее ударной группы, не укрылось. Белое командование обрушило на 16-ю отборные войска. Расходуя последние снаряды и патроны, киквидзевцы отбивали яростные атаки.

Начдив докладывал новому командарму-9 П. Е. Княгницкому: «13 декабря противник большими силами вновь начал атаки на ударную группу. Бой длился до 24 час. Все атаки нами отбиваются, идут жестокие бои, кругом отрезаны, несем чувствительные потери в людях, каждый день отправляем в Поворино по 200 одних раненых, противник каждый раз несет огромные потери, двигайте поскорее мне на помощь на Бударино левый фланг Миронова или Уральскую дивизию.

Мы будем биться до последнего человека, пришлите патроны и снаряды… в окопах раненые находятся в ужасном положении, перевязочный материал весь вышел, пришлите немедленно летучий санитарный отряд и теплые вещи для раненых…»

Бойцы ударной группы дивизии, оказавшиеся в полном окружении, голодные, экономя последние драгоценные патроны, отбрасывали врага клинками и штыками.

Командный пункт Киквидзе располагался на хуторе Грачевском. Здесь была небольшая церквушка, с колокольни которой начдив вел наблюдение. Когда образовалась некоторая передышка, на колокольню забрался Кирилл Еремин, радостно сообщил, что в доме священника связисты нашли продукты и отправили их раненым, а из остатков вчерашнего поповского обеда сварили чугунок супа. Можно перекусить.

Киквидзе, комиссар Лозовский и командир Рабоче-Крестьянского полка Чайковский спустились вниз, зашли в дом, согревая дыханием озябшие руки и оттирая ими уши.

Повар едва успел разлить черпаком — «разводящим» суп по мискам, как в дом ударил шальной вражеский снаряд. Несколько бойцов и попадья, хозяйка дома, были убиты. Чайковскому оторвало кисть правой руки. Еремина контузило. Киквидзе был ранен в голову и ноги. Санитары извлекли его из-под обломков дома в бессознательном состоянии. Тяжелое ранение получил и Лозовский.

Командование боем принял на себя Иосиф Чайковский, он отказался покинуть строй, попросил только потуже перетянуть ему культю. Так он и переходил от одной группы бойцов к другой, держа искалеченную руку высоко над головой — опустить ее он не мог, так как кровь немедленно пробивала повязку.

Казаки не сумели сломить сопротивление героев и откатились к Урюпинской.

Командарм-9 П. Е. Княгницкий приказал дивизии отойти на линию Александровский — Семеновка, дал ей недели две для отдыха и приведения частей в порядок.

…Наступил новый, 1919 год. Для советских войск на Южном фронте он начался успешно. 4 января перешли в наступление на центральном участке 8-я и 9-я армии. В первый же день наступления части 9-й армии овладели Борисоглебском и, уничтожив здесь крупную группировку противника, устремились к Новохоперску.

10 января по приказу командования перешла в наступление и 16-я дивизия. Ее полки успешно продвигались в направлении Зубрилов — Ярыженская — Алексиково. Белые отступали, но в районе Преображенской они прорвались в тыл дивизии Миронова. Соседу нужно было помочь.

К вечеру 11 января Тамбовский полк вторично занял хутор Зубрилов и отбросил противника за речку Кордоил. Боем руководил Киквидзе, своим последним боем.

На опаленную сражением землю опустились ранние январские сумерки. Полк расположился на ночлег, выставив сторожевое охранение. Еремин проследил за установкой полевого телефона в избе, предназначенной для начдива, и спросил у Киквидзе, какие будут дальнейшие распоряжения.

— Пока никаких, душа любезный Кириле! — весело ответил Киквидзе.

Он был явно доволен успешным началом наступления и не скрывал этой своей радости.

— Пока никаких, — повторил он. Потом приказал: — Поедешь со мной на рекогносцировку. Вернемся — ужинать будем.

Выехали небольшой группой: Киквидзе, начальник его полевого штаба Григорьев, командир тамбовцев Чистяков, Еремин, как начальник команды связи при начдиве, и три бойца.

Легко цокали копытами по мерзлой, заснеженной земле кони. Ночную тишину изредка лишь нарушали