Борис Стадничук - Сократ: учитель, философ, воин

Если с друзьями, просматривая сокровища древних мужей, которые они оставили нам в своих сочинениях, встретим что-либо хорошее и заимствуем, то считаем это великой прибылью для себя.

Если человек сам следит за своим здоровьем, то трудно найти врача, который знал бы лучше полезное для его здоровья, чем он сам.

Есть много путей преодоления опасностей, если человек хоть что-то готов говорить и делать.

Женись, несмотря ни на что. Если попадется хорошая жена – станешь исключением, если плохая – философом.

Избегнуть смерти нетрудно, афиняне. А вот что гораздо труднее – это избегнуть испорченности: она настигает стремительнее смерти.

Как мне кажется, Антифонт, ты представляешь себе мою жизнь настолько печальной, что предпочел бы, я уверен, скорее умереть, чем жить, как я… А по моему мнению, не иметь никаких потребностей есть свойство божества, а иметь потребности минимальные – это быть близким к божеству.

Кто знает себя, тот знает, что для него полезно, и ясно понимает, что он может и чего он не может.

Кто из нас совершил дела более полезные и славные на вечные времена, тот и победитель.

Любви женщины следует более бояться, чем ненависти мужчины. Это яд, тем более опасный, что он приятен.

Молодым людям следует почаще смотреться в зеркало: красивым – чтобы не срамить своей красоты, безобразным – чтобы воспитанием скрасить безобразие.

Наслаждение, роскошь – вот что вы называете счастьем, а я думаю, что ничего не желать – вот блаженство богов, и потому нуждаться лишь в небольшом есть приближение к этому высшему счастью.

Началось у меня это с детства. Возникает какой-то голос, который всякий раз отклоняет меня от того, что я, бывало, намерен делать, а склонять к чему-нибудь никогда не склоняет.

Но вот уже время идти отсюда, мне – чтобы умереть, вам – чтобы жить, а кто из нас идет на лучшее, это ни для кого не ясно, кроме Бога.

Подобно тому как один человек получает наслаждение от заботы о своей земле, другой – от заботы о своем коне, так и я каждый день наслаждаюсь тем, что становлюсь лучше. Природа наделила нас двумя ушами, двумя глазами, но лишь одним языком, дабы мы смотрели и слушали больше, чем говорили.

Сила тебе не поможет завязать и сохранить дружбу, ибо друг – это животное, которое можно поймать и приручить лишь добротой и любовью.

Совершеннейшим из людей можно считать того человека, который стремится к совершенству; счастливейшим же из людей можно считать того, кто сознает, что он уже достигает своей цели.

Странно было бы, мне кажется, если бы человек, ставши пастухом стада коров и уменьшая число и качество коров, не признавал себя плохим пастухом; но еще страннее, что человек, ставши правителем государства и уменьшая число и качество граждан, не стыдится этого и не считает себя плохим правителем государства.

У меня нет учеников, а только друзья, мы учимся вместе.

Удивительно, что ваятели каменных статуй бьются над тем, чтобы камню придать подобие человека, и не думают о том, чтобы самим не быть подобием камня.

Что боги предоставили людям познать и делать, тому должно учиться, а что людям неизвестно, о том – стараться узнать волю богов.

Что есть Бог, я не знаю. Я знаю, чем Он не является.

Я вам предан, афиняне, и люблю вас, но слушаться буду скорее Бога, чем вас, и, пока я дышу и остаюсь в силах, не перестану философствовать… Могу вас уверить, что так велит Бог, и я думаю, что во всем городе нет у вас большего блага, чем это мое служение Богу… послушаетесь вы Анита или нет, отпустите меня или нет, но поступать иначе я не буду, даже если бы мне предстояло умирать много раз.

Я всю жизнь жил в Афинах, и эти законы меня защищали – они определяли, как мне жить, трудиться, растить детей. И я не выступал против них (законов). Я не уехал из этого города, хотя имел такую возможность. И теперь, когда один из этих законов применили против меня, я не стану бежать, потому что тогда рухнет все здание законов, – я этого не хочу.

Я не только поступаю в соответствии с тем, что я есть, но и становлюсь в соответствии с тем, как я поступаю.

Я ухожу отсюда, приговоренный вами к смерти, а мои обвинители уходят, уличенные правдою в злодействе и несправедливости. И я остаюсь при своем наказании, и они при своем. Так оно, пожалуй, и должно было быть, и мне думается, что это правильно.

В 469 г. до н. э. в Афинах в семье камнетеса Софроникса и повитухи Фенареты родился мальчик. При первом же взгляде на этого ребенка афинский оракул якобы сказал его отцу: «Пусть сын делает то, что ему заблагорассудится… так как он уже имеет внутри себя на всю жизнь руководителя, который лучше тысячи учителей и воспитателей».

Как-то раз, беседуя с юношей Ефидемом, который надеялся обрести мудрость изучением философских книг, Сократ спросил:

– Скажи мне, Ефидем, в Дельфы ты когда-нибудь ходил?

– Даже два раза, – отвечал тот.

– Заметил ты на храме где-то надпись: «Познай самого себя»?

– Да.

– Что же, к этой надписи ты отнесся безразлично или обратил на нее внимание и попробовал наблюдать, что ты собою представляешь?

– Конечно, нет, клянусь Зевсом, я воображал, что это-то уж вполне знаю: едва ли я знал бы что-нибудь еще, если бы не знал даже самого себя.

По рассказу[39] Платона, когда один из друзей привел Сократа в живописную рощу близ Афин, тот радовался как ребенок.

– Клянусь Герой, прекрасный уголок! – восклицал он в восторге. – Этот платан такой развесистый и высокий, а разросшаяся, тенистая верба великолепна: она в полном цвету, все кругом благоухает. И что за славный родник пробивается под платаном: вода в нем совсем холодная, можно попробовать ногой. Судя по изваяниям дев и жертвенным приношениям, видно, здесь святилище каких-то нимф и Ахелоя. Да если хочешь, ветерок здесь прохладный и очень приятный; по-летнему звонко вторит он хору цикад. А самое удачное – это то, что здесь на пологом склоне столько травы – можно прилечь, и голове будет очень удобно. Право, ты, наверное, отличный проводник, милый Федр.

– А ты поразительный человек, – отвечал Федр, – до чего же ты странен! Ты говоришь, словно какой-то чужеземец, нуждающийся в проводнике, а не местный житель. Из нашего города ты не только не ездишь в чужие страны, но, кажется мне, не выходишь даже за городскую стену.

– Извини меня, добрый мой друг, я ведь любознателен, а местности и деревья ничему не хотят меня научить, не то что люди в городе.

Говорят, еще при жизни Учителя Платон начал записывать некоторые из его бесед. Прочтя одну из таких записей, Сократ в комическом ужасе воскликнул: «Боги! Как много этот юноша наклепал на меня!»

Сократ искал юношу, который разбирался бы в геометрии. Ему указали на некоего Теэтета, в будущем – знаменитого математика. Сократ заговорил с Теэтетом и заявил ему, что не может разобраться в том, что же такое знание. Тот признался, что не видит удовлетворительного ответа. Тогда Сократ сказал:

– Твои муки происходят оттого, что ты не пуст, милый Теэтет, а скорее тяжел.

– Не знаю, Сократ. Но я рассказываю о том, что испытываю.

– Забавно слушать тебя. А не слыхал ли ты, что я сын повитухи – очень почтенной и строгой повитухи, Фенареты?

– Это я слышал.

– А не слышал ли ты, что и я промышляю тем же ремеслом?

– Нет, никогда.

– Знай же, что это так, но только не выдавай меня никому. Ведь я, друг мой, это свое искусство скрываю… В моем повивальном искусстве почти все так же, как и у них, – отличие, пожалуй, лишь в том, что я принимаю у мужей, а не у жен, и принимаю роды души, а не плоти. Самое же великое в нашем искусстве – то, что мы можем разными способами допытываться, рождает ли мысль юноши ложный призрак или же истинный и полноценный плод.

Идет Сократ. Вдруг он видит – один мужчина гонится за другим и кричит:

– Держи убийцу! Держи убийцу!

Сократ никак не реагирует, и убегающему удается скрыться. Тут к Сократу подбегает второй и спрашивает:

– Почему ты не задержал убийцу?

– Убийцу? А кто такой убийца?

– Это человек, который убивает.

– Ты хочешь сказать, мясник?

– Нет, человек, который убивает другого человека.

– Воин?

– Да нет же, человек, который убивает другого человека в мирное время.

– Палач?

– Ты что, глупый? Это человек, который убивает другого человека, скажем, в его же доме.