Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 11. Друзья из берлоги

Особая статья – здоровье самой реки и леса на ее берегах. Неприкосновенный водоохранный лес в этих местах обречен. Едва ли не каждый второй из дубов превратился в сухой скелет. Одна из проблем для поселка – что делать с деревьями? Первая буря может их повалить. А падая, дуб подомнет целый квартал «шанхая». Их и спилить не просто – они должны куда-то все-таки падать…

Поселок зарождался с маленького – с ночлежных приютов двух-трех десятков любителей рыбной ловли. Теперь «рыболовство-любительство» стало хорошим предлогом осесть на реке. Председатель совета рыболовной базы Александр Федорович Чепурнов прямо так и сказал: «Рыболовов половина примерно, остальные имеют тут что-то наподобие дачи». Вот так. Дачи или что-то вроде дач. Называй как угодно. Налицо незаконное, неразумное, губительное для реки поселение.

Такие дела со строительством на реке… Сразу же скажем: мы горячо за то, чтобы река была местом отдыха. Жизнь показывает: в этом одна из больших ценностей реки, одно из ее назначений. И всячески надо реку для этих целей оберегать. Но верным ли путем пошла организация отдыха на реке? Думаем, нет. Превратить реку в шумный проспект с огнями, ревом моторов и репродукторов, с каруселями и «чертовыми колесами», с ведомственными заборами и бетонированными дорожками на берегу… Велика ли от такой реки радость? Все, ради чего человек к реке тянется, все одним махом подрублено.

Особая сторона дела – юридически-нравственная. Можно ли реку даже и во благих целях делить между ведомствами, сколь бы ни велико было наше к ним уважение? Ни в коем случае! Река – общее достояние, она принадлежит всем. Все имеют одинаковое право получить тут свою долю здоровья и радости. Сельский житель, турист, приезжий человек, горожанин, не причастный к какому-либо из ведомств, не должен встречать на реке строений, заборов и табличек «Проход запрещен». И это единственно верный подход, ибо для дележа по ведомствам не хватило бы даже и Амазонки.

И, наконец, судьба самой реки, артерии, и без того нагруженной до предела… «Шанхай» и любое другое поселение прямо на берегу – это петля для реки. Подробные объяснения вряд ли тут и нужны. Любое строительство на берегу – это повреждение леса. Большая концентрация на берегу людей и отходы их жизнедеятельности – это опять повреждение леса. А мы подробно уже рассказали, чем кончается для реки гибель леса на берегах.

Какой же выход с базами отдыха? Только один: строить их надо не на берегу. Так же, как и всегда строили – в стороне, в километре-другом от реки. А к воде, пожалуйста, с удочкой, с купальником, с одинаковыми для всех правами.

Но и в этом случае надо строго смотреть, сколько людей способен «обслужить» данный участок природы. Не велика ли будет нагрузка? Это важный вопрос. И ошибки тоже есть уже, к сожалению. Новолипецкий завод в Сухоборье неплохо спланировал базу. Неплохо построил. Но аппетит разгорелся: место хорошее, кроме заводской базы, пусть и каждый цех строит. А цехов-то на заводе – 40! И пошло. Соревнование, кто лучше, солиднее отгрохает терем, по показателям наверняка опередило соревнование по производству металла. И что же вышло. Вышел вариант «шанхая», о котором шла уже речь, разве только посолиднее да побогаче, чем у любителей-рыболовов.

В чем же дело? Неверно направляется организация баз отдыха? Верным будет сказать: с точки зрения природопользования она никак не направляется. Все идет как бог на душу положит. Оттого и издержки. И тут опять встает вопрос о хозяине на реке. О хозяине, который и в делах, связанных с отдыхом, должен сказать: «Это можно, а это нельзя, так разумно, а это нет», о хозяине, без ведома которого на реке не должен забиваться даже и кол, не говоря уже о строительстве дач или чего-то на дачи похожего.

Порядок на реках наводить надо, и срочно.

Наивно было бы думать, что узел проблем на реке разрешается просто. Жизнь скрестила тут множество интересов, разных, противоречивых. Их невозможно все даже и перечислить. И не следует ожидать, что директива или закон (в частности Основы водного законодательства) сразу все разрешают. Проблема состоит как раз в том, чтобы заставить законы работать.

Жизнь показывает: исполнение законов природопользования – дело не автоматическое. Всегда есть соблазн за счет природы исправить ошибку хозяйствования, прикрыть нерадивость и леность, залатать дыру, а нередко и отличиться. Какое-то время природа все это может терпеть. Однако не бесконечно. И чтобы избежать критических ситуаций, законы природопользования надо уважать, разъяснять, исполнять, совершенствовать наряду со всеми другими законами.

Есть, однако, еще одна сторона дела: грамотность. Чеховский «злоумышленник» искренне недоумевал: за что же судят? «Я ведь не все гайки отвинчивал». Возникни судебное дело о злоупотреблениях в природе, мы можем сегодня услышать те же слова «о гайках». При этом ответчик может валять дурака, но может и просто не знать, что «отвинчивал» нечто важное в механизме природы. «Злоумышленник» может быть разным. Крупный хозяйственник, принявший волевое решение без учета последствий в природе. Пастух, спокойно глядящий, как коровы поедают прибрежный кустарник. Проектанты, которые все учли, но упустили из виду (будем считать, по незнанию) ущерб, наносимый проектом природе. Из этого следует вывод: всем надо учиться. Всем: академикам и плотникам, хозяйственным руководителям, школьникам, журналистам, учителям, администраторам. Это необходимость. Природопользование – наука новая. И формы учебы, как видно, должны быть самые разные: конгресс ученых, школьная программа, обязательный курс для студентов (и не только биологических вузов), семинар хозяйственников. В вузах настало время готовить экологов (экспертов природопользования). И, конечно, необходимо образование для всех. Эту роль, нам представляется, могли бы успешно выполнить средства массовой информации, телевидение в первую очередь.

Дореволюционная открытка. Вид на реку Воронеж.

Таким образом: строгость закона, с одной стороны, и сознательное, грамотное и бережное отношение – с другой, могут дать человеку надежду: Земля, как и прежде, будет снабжать нас чистой водой, здоровым воздухом, пищей и радостью жизни.

Вернемся к реке, к ее неотложным проблемам. Без промедления надо понять: вода сегодня такая же ценность, как нефть, как уголь, руда. Океаны воды не в счет. В океане, известно, терпящий бедствие умирает от жажды. Беречь надо воду, текущую в нашем доме из крана, в ручье, озере, в речке. Это нравственная сторона дела. Что касается дел хозяйственных, тут все начинают со счета. Воду тоже надо считать. Применительно к Липецкой и Воронежской областям, где недостаток влаги всегда ощущался, считать надо особенно тщательно. Теперь же, как мы убедились, многие проектанты в своих расчетах берут некую цифру былых запасов воды. Проекты имеют в виду сток речек, которые истощились и даже исчезли. Стало быть, в расчет берется несуществующая вода. Последствия этого предвидеть нетрудно.

О главном потребителе воды из Воронежа, металлургическом Липецке… Наращивание тут промышленных мощностей находится в прямой зависимости от запасов воды. А они на пределе. Все планы неизбежно придется корректировать с учетом этого факта. Проблема эта не относится к числу разрешимых легко и просто. Но от нее не уйти. Если придется поставить разумный предел развитию металлургии в этой зоне и возить часть курской руды на переработку в другое место, конечный продукт будет несколько дороже. Но это будет лишь справедливая плата за очень важные ценности: не истощатся реки, не нарушится жизнь и хозяйство важной хлебопроизводящей зоны, наконец, не окажется на мели другой промышленный центр на реке – город Воронеж.

На саму реку (и притоки ее) нельзя смотреть только как на бассейн воды для промышленности и сельского хозяйства. У реки есть еще третье, важное назначение: удовлетворять житейские нужды лежащих на ней селений, служить местом отдыха для сотен тысяч людей из города. Триединство предназначений должно быть незыблемым, ибо все одинаково важно.

Если раз навсегда понять: река – это ценность (ключевая ценность в хозяйстве и жизни!), частные проблемы не покажутся непреодолимыми. «Здоровье всякой реки лежит на ее притоках». Выходит, хозяйский глаз должен быть обращен в первую очередь на малые реки. Не пахать до самой воды – первая заповедь. Неприкосновенным должен быть водоохранный лес, кустарники, питающие реку болотца. Всякое несоблюдение этого минимума надо считать преступлением закона. Но дело зашло далеко, и только одной профилактики уже недостаточно. Надо врачевать водные капилляры.

В зоне черноземных степей посажены государством (и теперь сажаются по своей инициативе колхозами) лесные полосы. Животворная сила их в этом краю проверена. Зеленый защитный пояс сажают также и вдоль дорог. Но кто, скажите, хоть одно деревце, хоть один живой колышек ивы воткнул в берег речки! Только рубим, травим скотом, корчуем. Санитарная полоса насаждений шириной в шесть – восемь метров вдоль степной речки (и луговой части Воронежа тоже!) представляется делом естественным и необходимым. При этом следует помнить исторический факт: «зеленый покров Греции съеден козами». Зеленый защитный пояс, посажен ли он человеком, или создан самой рекой, должен быть сбережен от потравы скотом. Потрава защитных полос у реки должна считаться бедой более серьезной, чем потрава посевов.