Н. Врангель - Воспоминания. От крепостного права до большевиков

Место его второй службы — Вильно, где при новом генерал-губернаторе А Л. Потапове несколько молодых людей под руководством Дохтурова надеялись противодействовать правительственным решениям, направленным на насильственную русификацию края. Дохтуров уговаривает Н.Е. Врангеля остаться в Вильно, и его зачисляют на службу вне штата, т. е. без содержания. Он, наконец, оказывается среди людей «своих» и занятых полезным делом, из которого, разумеется, выйти ничего не могло и не вышло. Потапов инициативу своих служащих отстоять не смог. Н.Е. Врангель в возможности приносить пользу на гражданской службе разочаровался окончательно и службу бросил (ни честолюбия, ни выдержки, ни упорства, ни нужды). После попыток пойти по стопам старших братьев он поступил на военную службу, но и ее оставил, подумывал о дипломатической, но не стал даже пробовать и в конце концов свою судьбу устроил по-онегински. Наличие средств для жизни и отсутствие определенных внятных интересов этому способствовали. Он живет в Петербурге, ездит в гости, занимается коллекционированием картин и старинной мебели, читает книги по искусству, играет — на рулетке в Эмсе, в карты — в Красном Селе, часто ездит в Европу, в Петербурге посещает маскарады, пишет и сжигает рукописи в камине своей квартиры, принимается за новые труды, забрасывает их — и такая жизнь ему приедается.

Похоже, именно в это время Николай Егорович начинает осознавать, что ни имя само по себе, ни наличие средств положения в обществе не обеспечивают. Признавшись себе, что без цели и труда жизнь невыносима, Н.Е. Врангель начинает искать выход из экзистенциального тупика. О возвращении на гражданскую службу он не помышляет. Других поведенческих моделей в семье нет, и поэтому он, как неоднократно называет это в своих «Воспоминаниях», добровольно запрягает себя в ярмо. На самом деле он следует по стопам отца: приобретает в Харьковской губернии лесной участок, переезжает туда и начинает заниматься рубкой и продажей леса. Физически он живет тяжелой жизнью лесоруба, духовно — наблюдением за тем, как выпрямляется его натура. Но это не окончательно выбранная дорога в жизни, спустя некоторое время он явно начинает тяготиться изнуряющим трудом и — как избавление — заболевает. Болеет он долго и тяжело, а когда выздоравливает, продает поместье и уезжает служить мировым судьей в город Ново-Александровск Ковенской губернии.

Рубя лес, он гордится тем, что в состоянии выдержать грубую и непривычную для него жизнь. Будучи мировым судьей, он гордится репутацией справедливого судьи среди конокрадов, дружбой с маленьким еврейским мальчиком, которому покровительствует, и в целом тем, как много он в состоянии сделать. Он испытывает удовлетворение человека, которому, оказывается, все удается, прежде всего — работа, и гордится тем, что отказался от предложенного ему перевода на более выгодное и обеспечивающее карьеру место, отказался от награды, чина и поместья. Он сознательно выбирает дорогу вне обычных путей своего сословия. Но подобное положение ему все-таки в тягость, он опять начинает размышлять о том, что делать дальше, и опять ему везет — начинается Русско-турецкая война.

Трудно сказать, как сложилась бы его жизнь, если бы во время войны, повинуясь желанию быть полезным родине и надеясь заодно улучшить свое благосостояние, он не согласился бы взять на себя казенный подряд на поставку сухарей в действующую армию. Там, где другие наживали миллионы, Врангель деньги потерял. Кроме того, в конце войны Врангель женился, а в августе 1878 г. в Ново-Александровске родился его первый сын. Он намеревался искать себе другое занятие, но занятие само нашло его. Управляющий Русского общества пароходства и торговли Н.М. Чихачев предложил ему место в Азовском отделении пароходства, и Врангель переехал в Ростов-на-Дону. Так начинается вторая часть его жизни.

Ростов-на-Дону захватил Н.Е. Врангеля размахом никем не сдерживаемой инициативы. Он начинает интересоваться нефтяными делами. Средств на крупные вложения у него нет, но он приобретает в небольшом количестве паи в разных нефтяных компаниях. Кроме того, он занимается общественными делами, борется с коррупцией городских властей.

Ростовский период во многих отношениях был для Врангеля своеобразной идиллией: благоустроенная семья, трое детей; поездки по Югу России очевидно удовлетворяют его страсть и к передвижениям, и к общению с людьми, в свободное время он пишет. Ни в одном месте России он не жил так долго, как в Ростове-на-Дону, нигде его жизнь не была так заполнена и нигде он не чувствовал себя так на месте, как там, хотя он и сетовал «на отсутствие вокруг культурных людей». Но в 1897 г. от дифтерита умер младший сын Врангелей, что побудило семью переехать в Петербург.

В этот период предпринимательство стало основным занятием Врангеля. Дворянин-предприниматель в конце XIX — начале XX в. был редким явлением. Промышленными и торговыми делами занимались многие дворяне, но, в отличие от Врангеля, в их жизни они не являлись главным родом их деятельности и не определяли социального статуса. Деловыми операциями, которыми Врангель занимался в юности, вроде удачной продажи картины или выгодной торговли лесом со своего участка, он гордился и описывал их с удовольствием, потому что определял себя в терминах сословной, а не профессиональной принадлежности. Занимаясь поставкой сухарей, он еще состоял на службе по Министерству юстиции. Если в предыдущие периоды своей жизни Врангель гордился своим здравым смыслом, умением вести дела с крестьянами и беседовать с конокрадами, то в ростовский период противостояние чиновничьему произволу становится для него меркой нравственного поведения. Не верность понятиям сословной чести и лояльности, а честность и принципиальная добросовестность становятся теми качествами, по которым он судит окружающих. Себя он определяет не по принципу, что делал, а в основном на уровне чего не делал: взяток не брал, общественные средства не присваивал, законы не нарушал и т. д. Предпринимательская честность характеризует его деятельность и в Петербурге, чем и объясняется, что с профессиональной точки зрения этот период является, вероятно, наиболее удачным в его жизни. Но социальная изоляция, от которой он страдал всю жизнь, в Петербурге углубляется. Общественными делами и общественной жизнью страны он интересуется по-прежнему и по-прежнему хочет участвовать в ней более активно.

17 октября 1905 г. для него — самый светлый день жизни, он делает попытку выставить вне партий свою кандидатуру в Первую Государственную думу, но не проходит. Русско-японская война становится той гранью, за которой его личная биография почти исчезает, будто поглощаемая общественными событиями. Десятилетие между 1905 г. и началом Первой мировой войны отмечено в «Воспоминаниях» именами Столыпина и Распутина. Начиная с 1914 г. его внимание, судя по «Воспоминаниям», поглощено стремительным движением России к катастрофическому концу.