Борис Тихомолов - Небо в огне

Обычными… Борис Тихомолов хочет, чтобы писатель воспитывал у молодого человека готовность к трудностям, не преувеличивая и не преуменьшая их, не приходя в восторг по каждому рядовому случаю из жизни летчиков. Мужество как норма жизни человека — к этому зовет писатель в своих книгах.

Известно, что завоевать сердца юношей и девушек трудно. Но если они поверили в писателя, то сохранят эту веру на всю жизнь и будут прислушиваться к его голосу, как к высшему нравственному авторитету. Не случайно повесть Бориса Тихомолова „Небо в огне“ (в сокращенном варианте она была опубликована в 1967 году в журнале „Октябрь“ под названием „На крыльях АДД“) вызвала большой интерес прежде всего у молодежи. „Трудно передать восторг моих семнадцатилетних!“ — пишет, например, в редакцию журнала учительница Р. И. Петкович из города Черновцы. А другой читатель повести Б. Тихомолова Миша Гончаренко из города Муйнак Кара-Калпакской АССР прислал писателю письмо, в котором сообщал, что после знакомства с книгой он решил стать летчиком.

Чем же привлекла читателя эта небольшая повесть? Доверительностью ли рассказа, на редкость подкупающей искренностью? А может, художнически сконцентрированными доселе малоизвестными событиями и факсами? Или яркостью характеров героев? Броской пластичностью словно бы вылепленного пейзажа?

Но прежде чем ответить, припомним одну примечательную особенность пилота: у летчика угол зрения шире, чем у людей других профессий. Пилот должен видеть не только то, что находится перед ним, но и одновременно захватывать глазами „чуточку с боков“.

Это своеобразие видения Бориса Тихомолова-летчика счастливо сохранил Борис Тихомолов-писатель. Его художественный взгляд проникает далеко и вместе с тем обладает свойством „неурезанного“ видения схватывать картину в ее целостности. Попробуйте разъять, что-то выделить в картине, которую рисует Б. Тихомолов, и очарование неподдельности воспроизводимого писателем исчезнет.

Личность рассказчика и главного героя книги „Небо в огне“ нерасчленимы. Перед нами характер, симпатии к которому проявляются сразу. Мы узнаем его в кругу друзей, в боях с вратами, наедине с самим собой. Видим его сомневающимся и торжествующим, умеющим ценить добрую шутку и подтрунивающим над самим собой. Это отважный человек с отзывчивым сердцем, добрый к друзьям и непримиримый к врагам. В книге он раскрывается как личность незаурядный летчик. Но только ли летчик? Скорее всего это обобщенный образ человека нового мира. Именно он, этот простой советский человек и воин, не согнувшись, не расслабившись, выдержал горечь неудач и поражений первых лет войны, опрокинул затем врага и добил его в собственном логове.

Каждый из героев этой повести обладает своим точно и мастерски выписанным складом характера — будь то штурман Евсеев, стрелок Китнюк или радист Заяц, составляющие экипаж самолета. Вася Челышев и многие другие, живо нарисованные персонажи повести. Каждый из них приходит своим путем к тому высокому, проявлению духа, который объединяет их всех в когорту патриотов. Автор стремится добраться до глубины нравственности, тех запасников души, которые позволяют его героям в невероятно трудных ситуациях до конца сохранять мужество и отвагу.

Писатель продолжает работу над своей книгой. И мы еще встретимся с героями, которых полюбили за чистоту душевных помыслов и сердечность, доброту к людям и гуманность, смелость и бескомпромиссность в борьбе. За то яркое проявление души советского человека, имя которому — мужество.

Николай ВЕЛЕНГУРИН

Война идет уже восьмой месяц, а я сижу в тылу. В Ташкенте. Летаю. Вожу грузы, почту, пассажиров. Все как и в мирное время. Очень неприятно и стыдно перед теми, кто уже там — на фронте.

Многих здесь война как будто бы и не касается. Она далеко. И к тому же скоро кончится. У нас пушки, ворошиловские залпы и все такое, а фашисты вон, как пишут в газетах, уже танки закапывают в землю: горючего не хватает.

Так успокаивали себя люди, сидя вечерком за чашкой чая или гуляя по ярко освещенным улицам города, мимо витрин и магазинов с одеревеневшими манекенами, мимо дверей ресторанов, из которых то и дело выплескивались на булыжную мостовую грохот джазовой музыки и куплеты, привезенные из Львова:

Вчера я узнал печальную весть: погиб мой славный друг, наш общий любимец Саша Чинов. С первых же дней войны он попросился на фронт. Его не пускали. Он настоял. И вот летел на "ПО-2", подбили, взяли в плен. Пытали. Умер Саша героем. Давно ли вместе ходили на рыбалку, ночевали в отдаленных портах и соревновались, кто больше сделает рейсов, перевезет пассажиров и грузов.

Война обнажила людей, и каждый предстал перед взором не только другого, но и перед самим собой таким, каков он есть на самом деле, а не таким, каким казался прежде. Ну, кто, например, мог подумать: Саша Чинов, тихий, незаметный парень, и, пожалуйста, оказался героем! Да еще каким! Из уст в уста передавалась о нем молва. Наши" отбили, освободили пленных, на чьих глазах пытали героя, захватили карателей, но Саша был уже мертв. Немцы жгли его на огне, пытаясь узнать, где штаб армии, а он умер, ничего не сказав.

Или вот летчик Грызлов. На вид солидный, мужественный, с квадратным "волевым" подбородком, командир тяжелого четырехмоторного корабля. А как он вел себя, когда его посылали обслуживать фронт? Даже вспомнить стыдно: в Москве, в штабе дивизии, чуть не валялся в ногах у начальства. Плакал. Просил. Умолял: "Пошлите на тыловую работу! У меня же дети, жена!"

Фронт изгибался, трещал по всем швам, солдаты захлебывались в крови, отражая удары врага. Не хватало снарядов, патронов, винтовок.

И уставший до смерти командир авиационной дивизии, с небритыми, впавшими щеками, потерявший разом семью, сон и покой, сказал, брезгливо вглядываясь в квадратный "волевой" подбородок:

— Вы будете возить оружие к передовой. В случае неповиновения — под трибунал. Идите.

В громадном и неуклюжем транспортном самолете "Г-2" летчики сидят открыто, как в лодке. Поэтому все, что делается на земле, с высоты трехсот метров видно хорошо. Подлетая к полевому аэродрому, сооруженному наспех возле передовой, увидел Грызлов полыхания взрывов, столбы дыма, а в воздухе, почти у самой земли, воздушную карусель. Пять фашистских истребителей гоняли "ишачка".

С земли уже махали Грызлову: давай, давай! Садись скорее! Снаряды на исходе, нужны патроны для пулеметов!