Ф. Н. Плевако - Михаил Юрьевич Кларов

Но было бы ошибкой о высоте ее умозрений заключать по выпискам из ее дневника. Те мысли, которые приписал ей обвинитель, были цитатами, занесенными ею для памяти из умных книг, попадавших ей под руку. Трудно себе представить, чтобы полные отчаяния пессимистические изречения скептика античного мира о блаженстве неродившихся и о счастии рано умерших были «заколоченными принципами» ее в то время почти еще детской головки, а не просто поразившими ее слух «страшными, но красиво сказанными словами» умного человека. Все в свое время… Для отвращения от жизни еще не настало срока, а жизнь с ее обстановкой пока работала над сформировкой иных характерных черт в личности покойной.

Время, когда Висновская записывала указанные цитаты, застает ее уже на сцене одного из театров. Молодой талант уже заметен, выделен из толпы лицедеев из-за куска хлеба. Талант, воплощенный в обольстительные формы молодой красоты, заметен трижды - артистка делается любимицей.

Тут-то бы, кажется, быть довольной, как никогда, своим положением, тут-то бы, кажется, не вспомнить ни одного из тех пессимистических изречений, которые ей пришли на ум, а она в них находит, точно несчастный в грустных музыкальных мелодиях, отголосок своему душевному настроению.

Разгадка этого - в фактах, занесенных ею в свои книжки.

Очаровавшая ее своей эстетической карьерой сцена разочаровывает ее реализмом будничной жизни артиста. В окружающей ее театральной публике она встретила то, что приходится наблюдать везде и всюду: большинство поклонников, не умеющих уважать женщины в артистке и отделять интересы ее, как художника, от интересов женского и общечеловеческого достоинства, любуясь ею, как артисткой, хотели быть близкими к ней, как к женщине. Служа эстетическому запросу публики на сцене, она не обретала покоя и после того, как опускался занавес театра. Любитель, располагавший благодаря средствам возможностью всегда занимать лучшее место в театре, требовал той же доступности от артистки и вне театра, когда артистка оставалась только женщиной.

И не всегда хватало у нее средств на борьбу с этими условиями артистической жизни.

Вы помните те страницы ее дневника, где она жалуется на неотвязчивые искательства одних, на дерзкую самоуверенность других, на оскорблявшее девическое достоинство преследование третьих… Молодое сердце хочет любить, верить в то, что и ей на долю будет дана отрадная встреча; под впечатлением этого она подчас с доверием выслушивает ласковое слово, полуробкое признание, а через несколько дней клянет человека, оказавшегося, как и все, искателем либо сильных ощущений, либо быстрых и решительных побед в мире будуаров и таинственных парков…

Так живет она, то удовлетворенная артистическим успехом, то оскорбляемая грубостью поклонников, то обольщенная любовью, то разочарованная пошлостью, прикрытой любовными речами.

Все это оказывается в ее записях, все это мало-помалу, не формируя из нее глубоко убежденной пессимистки, однако обращает ее воззрение к смерти и небытию. Она любит говорить о них, любит этого рода образы и раз - это было по какой-то странной мистической случайности - записала в свою книгу и картину своей будущей смерти. Она хотела бы, записала она десять лет тому назад, умереть в комнате, обтянутой розовой материей, таинственно освещенной лампой, среди цветов и музыки… Позднее жизнь исполнила ее мечтательное желание, хотя суровые условия немного пародировали обстановку, где Висновская покончила счеты с жизнью, пародировали ее, начиная с более темных колеров материи… Но об этом после. Книга книгой, а жизнь жизнью.

Висновская продолжает играть на сцене, продолжает завоевывать положение, отвлекающее ее помыслы о смерти. Прочно завоеванная репутация талантливой артистки в ее руках… Ею занята пресса, она желанная работница на лучшей сцене польского театра.

Однако социальное положение не удовлетворяет всех целей ее жизни. Остается внутренний мир женского сердца… А ему нанесены в прошлом тяжелые раны, которых не исцелило время, не утолили успехи. Висновская никогда не уходила в сцену всем существом своим. Женские семейные инстинкты не умирали в ней. Мечты ранней девичьей поры об избраннике не оставляли ее в более зрелую пору. На это нам намекают ее разговоры о женихах и ищущих ее руки. А если это верно и верно, с тем вместе, мое мнение о ней, то мы можем смело заглянуть в ее внутренний мир в эту следующую пору ее жизни и отгадать мечты и чувства, какие она тогда переживала.

Прошлое, ее чем-то жестоко оскорбившее, носилось перед ней, как темное пятно, которое помешает счастью, если бы оно выпало на ее долю. Она умеет любить и может полюбить, она сумела бы наградить своего избранника не только нежностями любящего сердца, но и прелестью талантливого женского ума. Но человек, который ей отдаст себя, который соединит свой путь с ее путем, должен будет принести страшную жертву - он должен будет примириться с тем, что ее прошлое омрачено, что сзади него там, где-то, ведомый или неведомый ему, живет человек, надругавшийся над его женой, смертельно оскорбивший ее, замаравший ее когда-то непорочное имя. Сумеет ли избранный простить? Как перенесет он часы признаний, которыми ей придется отравить первые же дни их счастья? И если он, по-видимому, все простит ей, действительно ли он примирится с пережитым, и оно вопреки его словам и, может быть, даже клятвам не будет носиться перед ним, отравляя дни их семейного мира? Может быть, не раз, не два, слушая ее полные любви и ласки речи, он будет сравнивать их с теми, что расточала она другому, отдаваясь ему, как жертва, и сложное чувство ревности и оскорбленного самолюбия исказит его черты…

Такие думы заставляли ее считать неисполнимым ее право на светлый семейный очаг, унижали ее в ее собственных глазах. Под влиянием этого внутреннего протеста она, что казалось другим кокетством и только кокетством, так охотно окружала себя поклонниками, так часто выслушивала их действительные и мнимые предложения руки и сердца.

Самоуважение заставляло ее верить в то, что она может быть честно любима, жажда семейного очага побуждала отвечать на внимание вниманием, а ошибки прошлого обусловливали неуверенность во взаимности, заискивание перед всеми, кто был, видимо, неравнодушен к ней.

Приходилось, кажется, идти далее. Эти обещавшие в будущем титул мужа, но встречавшие, точно сговорившись, на пути своем разные препятствия, были мужчинами, были нетерпеливы в своей страсти. Чтобы не терять избранника, не потерять надежды на счастливый исход, она, по ошибкам прошлого изучившая обычную натуру мужчины, сама идет навстречу их желаниям, идет и, как показал опыт, ошибается, запутывается и все ниже падает