Карл Кунов - Свинцовый ливень Восточного фронта

Я также не могу себя заставить сказать, что я выступал против режима Гитлера или что я знал, что он был обречен с самого начала. Я был поражен, как число людей, считающих себя частью германского сопротивления, достигло астрономических высот после 1945 года. (И оно, очевидно, все еще растет.)

Я не был одним из них. До 1933 года мы, кадровые солдаты, с одной стороны, не могли участвовать в политических событиях; с 1939 года расстояние между мной и противником было часто между нолем и тысячей метров. В промежуток между этими годами, как унтер-офицер, я занимался вопросами казарм, обучением солдат, поездками в увольнение — всем тем, чем занимается каждый унтер-офицер в любой армии мирного времени. Моя служба должна была завершиться в 1940 году, но к тому времени я вынужден был главным образом сконцентрировать свою энергию на сопротивлении нашим противникам на поле боя и не имел большой возможности волноваться о том, что происходило на политической арене.

Учитывая, сколько других немцев, возможно, сопротивлялись Гитлеру, я часто задаюсь вопросом о том, откуда взялись те 98 % населения Германии, которые голосовали за него. Но что более интересно — куда же они делись.

Я не могу написать о великой исторической важности моей службы. Я не историк, я не был главнокомандующим и не был начальником штаба. Я пережил войну с перспективы червя, если можно так выразиться, что в основном также верно для моей службы в мирное время. Я, конечно, никакой не конферансье.

Это — просто моя история. Чтобы избежать ненужных, возможно, загрязняющих влияний, я отказался от использования внешних источников в максимально возможной степени и рассказал только о своих собственных личных воспоминаниях. Я считаю вполне возможным, что мои очень личные воспоминания между 1928 и 1945 годами могут сказать о Рейхсвере и Вермахте больше, чем некоторые другие, более академические представления. У других ветеранов могут быть другие воспоминания об одном и том же. Таким образом, на их взгляд, эта книга, возможно, не особо объективна, но я приложил все усилия, основанные на моих знаниях и руководствуясь своей совестью.

Карл фон Кунов

Майор

Альтенхайн, 1987 г.

Сентябрь 1939 года обозначил конец бескровных побед для Третьего Рейха и начало войны в Европе, второй раз за менее чем 21 год. После формального аннулирования военных ограничений Версальского договора в марте 1935 года Гитлер провел энергичную реконструкцию немецких вооруженных сил (Вермахта), включавших новый военно-морской флот (Кригсмарине), военно-воздушные силы (Люфтваффе), а также значительно увеличившиеся и частично механизированные сухопутные войска. Последующие четыре года принесли огромный прирост территории Германии, при этом не было потеряно ни одного немецкого солдата в бою. Между мартом 1936 года и мартом 1939 года немецкая армия вновь заняла долину Рейна, захватила Австрию, большую часть Чехословакии и заняла литовский Мемель, все, не сделав ни единого выстрела. В результате немецкая армия, вторгшаяся в Польшу в сентябре 1939 года, была чрезвычайно мощной, но не проверенной в бою.

Учитывая стоявшие перед польской армией задачи, казалось, у нее был шанс против немцев. Немцы выдвинули четырнадцать механизированных дивизий, сорок четыре пехотные и горнострелковые дивизии и кавалерийскую бригаду для завоевания двадцатитрехлетнего польского государства. Поляки могли, проведя мобилизацию, удвоить численность своей армии, без того состоящей из тридцати пехотных дивизий, кавалерийской дивизии и 11 кавалерийских бригад. Их солдаты в целом были хорошо обучены, и их боевой дух был высок. К несчастью для них, мобилизация их армии началась только 30 августа, а немецкое вторжение началось 1 сентября. Кроме того, значительное количество частей должно было быть развернуто на востоке на случай советского вторжения, таким образом уменьшая силы, доступные для противодействия немцам на западе. С заключением 23 августа советско-германского договора о ненападении у поляков были все основания ожидать неприятностей с востока.

Еще больше осложняла ситуацию для поляков слабость их ВВС, имевших на вооружении менее четырехсот боевых самолетов. Будучи полностью подавлены Люфтваффе с их 1400 истребителями и бомбардировщиками, польские ВВС в течение всего конфликта не оказывали серьезного сопротивления. У поляков было мало танков и противотанковых пушек, стоявшие на вооружении образцы были устаревшими, причем они использовались весьма неэффективно, будучи разбросаны по войскам. Польская кавалерия была совершенно анахроничной на поле боя середины двадцатого века и почти бесполезной для чего-либо, кроме разведки на пересеченной местности. Не встречая серьезного сопротивления со стороны польских ВВС, Люфтваффе энергично поддерживали действия сухопутных войск, используя, помимо прочих типов самолетов, оборудованные сиренами пикирующие бомбардировщики «Штука», которые не только несли разрушение, но и подрывали боевой дух обороняющихся польских войск. Польское главнокомандование еще больше осложнило ситуацию, развернув силы на границе, в районах, мало пригодных для организации обороны. Подобное размещение войск не только затруднило оборону, но и фактически привело к окружению немцами значительных сил польской армии — так называемой Познаньской армии — на западе Польши.

В основном немецкая стратегия состояла в окружении значительной части польской армии двойным кольцом, с закрытием их в районе Варшавы. Также наносились удары на юг, с целью захвата Львова, и на север, в направлении Бреста.

Для этого германское Верховное командование (Oberkommando des Heeres, или OKX) разделило доступные силы на две группы. Группа армий Юг, под командованием фон Рундштедта, включала восьмую армию под командованием Бласковица, десятую армию фон Райхенау и четырнадцатую армию Листа. Основное усилие в наступлении пришлось на десять механизированных дивизий фон Рундштедта. Группа армий Север, под командованием фон Бока, состояла из третьей армии фон Кюхлера и четвертой армии фон Клюге. Части фон Бока пробили Данцигский коридор, лишив Польшу выхода к морю, и окружили с севера польские Поморскую и Модлинскую армии.

В целом, несмотря на изначальные намерения германского командования использовать повышенную мобильность механизированных подразделений и гибкость «воздушной артиллерии» Люфтваффе, стратегический замысел и ход течения кампании больше напоминали план Шлиффена времен Первой мировой, нежели более поздние германские «блицкриги». Основной задачей было непосредственное уничтожение польской армии, а не их воли к борьбе. Действительно, сражаясь отважно и упрямо, но будучи в меньшинстве и занимая невыгодные позиции, польская армия была практически разгромлена немцами еще до вторжения Советской Армии с востока 17 сентября.