Глеб Елисеев - Лавкрафт

Эта книга писалась, конечно же, не для фанатов и знатоков, твердо помнящих, сколько слов, принадлежащих самому Лавкрафту, вошло в роман «Таящийся у порога», дописанный после его смерти О. Дерлетом. Их она только взбесит да спровоцирует на вопли о «безграмотной пачкотне», «беззастенчивом плагиате» и «незнании предмета». Им лучше «поберечь цвета селезенки», отдохнуть и почитать на английском какой-нибудь свеженький лавкрафтоведческий альманах.

Моя книга — для тех, кто хотел бы больше узнать о Лавкрафте, но кому мало статьи в Википедии. Для обычных читателей, которые решили быстро и кратко что-то выяснить о понравившемся авторе. И о его творчестве, конечно. Ибо я безусловно разделяю умное мнение покойного (увы!) Бориса Натановича Стругацкого: «Я всегда полагал (и полагаю сейчас), что жизнь писателя — это его книги, его статьи, в крайнем случае — его публичные выступления; все же прочее: семейные дела, приключения-путешествия, лирические эскапады — все это от лукавого и никого не должно касаться, как никого, кроме близких, не касается жизнь любого, наугад взятого частного лица…»[9] Я же лишь хотел рассказать о любимом и талантливом авторе русским читателям. Как это сделал Мишель Уэльбек в книге «Г.Ф. Лавкрафт: против человечества, против прогресса» — для читателей французских.

Рассказать просто и без особых прикрас, ничего не выдумывая и не приплетая.

А за возможные ошибки — не извиняюсь. Хотя бы потому, что не буду иметь шанс их исправить. Кто же будет в наше время переиздавать книгу о «никому не известном писателе», как сообщил мне один функционер от издательского дела…

Теперь же — за руку и вперед! За океан, в Провиденс, к человеку, который, сам того не ожидая, стал самой невероятной, самой фантастической фигурой в американской литературе XX в.

Лавкрафт, всегда несколько кичившийся своим происхождением, вовсе не относился к дворянству или тем более аристократии в привычном нам, европейском понимании этого слова. Английские Лавкрафты принадлежали к мелкопоместным землевладельцам. Тем не менее род его восходит как минимум к XV в. Двоюродная бабушка писателя, Сара Оллгуд, долго и тщательно разыскивала информацию о родственниках и выяснила, что уже с 1450 г. в геральдических списках упоминаются Лавкрафты из Девоншира.

Кстати, с одной из побочных линий родственников клана связана одна очень любопытная легенда. Женой Джорджа Лавкрафта, деда писателя, была Хеллен Оллгуд, сестра Сары Оллгуд. А Оллгуды состояли в родстве с Месгрейвами из Камберленда. Это те самые Месгрейвы, история которых навела А. Конан Дойля на написание рассказа «Обряд дома Месгрейвов». Хотя реальная легенда, связанная с этим родом, отличается от той, что придумал создатель Шерлока Холмса.

Утверждали, будто бы один из предков Месгрейвов сумел украсть волшебный кубок у эльфов и жители полых холмов, не сумевшие вернуть похищенное, произнесли пророчество, согласно которому удача будет сопутствовать роду похитителя, покуда кубок не будет разбит. На самом деле этот сосуд, явно сирийского происхождения, был изготовлен в XIII в. и привезен каким-то предком Месгрейвов из крестового похода. Загадочный кубок сохранился по сей день.

Среди других предков сам Лавкрафт выделял Джона Филда, который жил в XVI в. и занимался астрономией. Он известен тем, что впервые в Британии упомянул теорию Коперника в своих трудах.

Также среди «прародителей» писателя можно отметить Томаса Лавкрафта, разорившегося в конце XVIII в. и вынужденного продать свое родовое поместье. Его шестой ребенок, Джозеф Лавкрафт, в 1827 г., вместе с женой и шестью детьми, отправился за океан. Он сначала поселился в Онтарио, но вскоре перебрался оттуда в Рочестер, где работал бондарем и плотником. Его сын, Джордж Лавкрафт, был дедом будущего фантаста по отцовской линии.

В 1839 г. Джордж женился на Хеллен Оллгуд, о которой уже упоминалось, и большую часть жизни прожил в Рочестере, как и его отец, работая шорником. У него было пятеро детей, из которых выжило трое — Имоджин, Уинфилд Скотт и Мэри Луиза.

Отец Лавкрафта, Уинфилд Скотт, родился 26 октября 1853 г. в Рочестере, в доме своего отца. Имя он получил в честь генерала Уинфилда Скотта, тогдашнего кандидата в президенты от либералов, за год до его рождения посетившего Рочестер и, вероятно, произведшего неизгладимое впечатление на его жителей. (А может быть, Джордж Лавкрафт просто был неисправимым американским патриотом.)

Семья Уинфилда Лавкрафта какое-то время обитала в Нью-Йорке примерно с 1870 г. Однако Уинфилд оставался дома, в Рочестере, где он работал кузнецом, проживая у своего дяди Джона Фулла Лавкрафта. Лишь в 1874 г. он все-таки выбрался из Рочестера.

Уинфилд Скотт обучался в частных школах, а также в военном училище, как позднее утверждал его сын. В какой-то момент Лавкрафт осел в Нью-Йорке, который, во всяком случае, был указан в качестве его местожительства в свидетельстве о браке. Л. Спрэг де Камп дал следующий портрет отца писателя: «Этот Лавкрафт был красивым мужчиной, носившим пышные усы и любившим щегольски одеваться. Хотя он и родился в Рочестере, штат Нью-Йорк, но говорил с таким явственным британским акцентом, что знакомые вспоминали о нем как о “напыщенном англичанине”».[10]

Уинфилд был нанят в качестве коммивояжера в ювелирной фирме «Горхэм энд Компани», которая была одной из крупнейших и известнейших в это время, причем не только в Нью-Йорке, но и в США вообще.

По материнской линии Лавкрафт якобы происходил от преподобного Джорджа Филлипса, который еще в 1630 г. прибыл из Англии на борту корабля «Арабелла». Он поселился на территории будущего штата Массачусетс, став одним из первых поселенцев. Эта версия происхождения материнского рода Лавкраф-та оспаривается современными исследователями. В частности, они сомневаются в том, что именно Джордж был отцом Майкла Филлипса, жившего в г. Ньюпорте (будущий штат Род-Айленд), чьим потоком уже несомненно был писатель. (Это однозначно подтверждают все источники и сохранившиеся генеалогические записи.)

Правнук Майкла, Асаф Филлипс, в 1788 г. перебрался в Фостер, в западной части штата Род-Айленд, почти на границу с Коннектикутом. Асаф женился на Эстер Уиппл. У них было восемь детей, причем все они выжили, что по тем временам было редкостью. Шестой ребенок Асафа, Иеремия Филлипс, родившийся в 1800 г., погиб 20 ноября 1848 г. на собственной мукомольной мельнице, когда полу его длинного пальто случайно захватил мельничный механизм. Нечастного Иеремию затянуло в агрегат, сокрушивший его кости. В том же году умерла жена Иеремии, и четверо его детей остались сиротами.