Джон Эплби - Династия Плантагенетов. Генрих II. Величайший монарх эпохи Крестовых походов

Пейзаж тогдашней Англии сильно отличался от современного. Вместо сравнительно небольших полей, разделенных изгородью, которые составляют самую характерную и самую красивую часть современного ландшафта, повсюду простирались большие открытые поля маноров. Их окружали леса, у которых они медленно, но верно отвоевывали землю.

На самом дне социальной лестницы находились крестьяне, составлявшие более половины населения. Они получали землю от владельца манора и за это обязывались определенное число дней обрабатывать его поле, а также несли другие повинности, которые менялись от поместья к поместью. Крестьяне были привязаны к земле, то есть не могли покинуть ее без разрешения хозяина. Они не были рабами, но подвергались многочисленным унижающим их поборам. Например, после смерти хозяина они обязаны были отдать самую лучшую голову своего скота; если они хотели вступить в брак с человеком из другого манора, то должны были испросить согласия своего лорда.

Жизнь крестьян была так тяжела, что превращалась в самую настоящую борьбу за существование. Питались вилланы тем, что выращивали на своих наделах, которые чередовались на поле с наделами лорда и односельчан на манер лоскутного одеяла. Крестьяне выращивали пшеницу, овес, ячмень, рожь, горох и бобы. Помимо лошадей и быков, которых запрягали в плуг, они держали коров, свиней, овец и домашнюю птицу, если, конечно, могли себе это позволить. Мясо крестьяне ели очень редко; основными продуктами питания считались хлеб и сыр, каши, яйца, а для тех, кто обитал по берегам рек или морей, – рыба. Леса были полны дичи, но крестьянам она не доставалась. Свою одежду – похожие на халаты блузы и шерстяные штаны – они шили из грубой ткани, которую ткали дома из шерсти своих овец. Их жизнь не выходила за пределы деревни и окружавших ее полей и пастбищ. В свободное время (если оно у них появлялось) крестьяне развлекались борьбой и игрой в мяч, а по большим праздникам накачивались пивом. Англичане славились своим пьянством; этот обычай ввели в стране датчане[3].

Кроме светских сословий, существовало еще и духовенство. Оно охватывало большую группу людей – от простого приходского попа, жившего немногим лучше крестьянина, до высших прелатов церкви, дававших советы королю и часто служивших у него министрами. Священнослужители были единственными образованными людьми и поэтому занимали многие важные посты в правительстве. В центрах образования – монастырях и школах при соборах – могли преподавать только люди духовного звания.

Однако духовенство не было однородным. В самом низу располагались приходские попы, которые не имели никакой надежды подняться на ступеньку выше и считали за большую удачу, если им удавалось передать свои приходы сыновьям. Наверху находились влиятельные церковные сановники, которые вышли из тех же самых нормандских семей, что и рыцари и бароны. Некоторые из них мало чем отличались от баронов, состоявших в церковных орденах. Они строили и укрепляли замки, накапливали столько богатств, сколько им удавалось урвать, и открыто нарушали принцип безбрачия, который церковь пыталась навязать всем своим служителям. Имелись среди них и «святые», отличавшиеся строгим образом жизни и высокой ученостью, а также те, что обладали административными талантами, и ставили их на службу своей епархии, монастыря или короля.

Графы, бароны и рыцари; горожане, свободные люди и крепостные крестьяне; епископы, попы и монахи – все они были связаны между собой, невзирая на различия в языке и образе жизни, одной земной церковью и преданностью одному королю, считавшему Англию своей личной собственностью.

Не важно, кто держал землю и на каких условиях, ибо вся земля в стране в результате завоевания Вильгельмом Англии стала собственностью короля. Система землевладения в этом государстве и сейчас прочно покоится на этом принципе. «Держателем всей земли в стране, прямо или косвенно, является корона»[4]. Король распределял ее на определенных условиях, и, если последние не выполнялись, земля возвращалась к нему. Он был истинным владельцем земли, а бароны – просто арендаторами. В этом и заключалась сила монарха; король Англии всегда мог потребовать беспрекословного подчинения от своих баронов и привести их к повиновению, если в этом возникала необходимость. Он был не просто феодальным сюзереном, а королем, который имел право отбирать землю у самых знатных и самых богатых своих подданных.

Таблица I. Короли Англии 1066–1189 гг.

Генрих I никогда не колебался, если надо было воспользоваться этим правом. За тридцать пять лет его царствования бароны много раз поднимали восстания, и он подавлял их, отбирая всю землю у зачинщиков и отправляя их в ссылку. Но теперь Генрих I был мертв, и его тело, лишенное внутренностей, пропитанное солью и завернутое в прочные шкуры, лежало в Каене рядом с могилой отца, а слуги ждали только попутного ветра, чтобы отвезти его в Англию и предать земле.

Он имел не менее двадцати бастардов, но законным сыном был только один. Его звали Вильгельм, и он утонул на «Белом корабле» в 1120 году. Поэтому все надежды возлагались на другого законного ребенка Генриха I, дочь Матильду, которая в 1114 году вышла замуж за Генриха V, германского императора. Когда в 1125 году император умер, Генрих I вызвал свою овдовевшую бездетную дочь к себе. Он заставил всех членов совета, епископов и баронов, поклясться, что «если он умрет, не оставив наследника мужского пола, то они немедленно и безо всяких раздумий провозгласят Матильду, бывшую императрицу, своей королевой». Первым, кто дал такую клятву, был зять Генриха Дэвид, король Шотландии; второй – его племянник Стефан, граф Булонский[5]. После этого король потребовал от своей дочери, чтобы она произвела на свет наследника престола, и выдал ее замуж за сына графа Анжуйского Фулька V, Жоффруа (Годфри).

Согласия Матильды на этот брак, как и согласия Жоффруа, никто не спрашивал. Она была на десять лет старше своего мужа. С восьми лет Матильда жила в Германии, став в двенадцать германской императрицей. Она выучила немецкий язык и усвоила местные обычаи. Матильда вела себя крайне высокомерно, что очень нравилось ее немецким подданным, но ужасно раздражало всех других людей. Свой брак с пятнадцатилетним подростком, захудалым графом, ставшим ее консортом, она расценила как небывалое унижение, ибо до самой своей смерти продолжала считать себя императрицей.

Несчастная пара обвенчалась в Ле-Мане в 1128 году. Вскоре после этого, сделав все, что может сделать отец для своего сына, граф Фульк, легкомысленный вдовец, передал ему свои графства Анжу и Мэн Жоффруа, предоставив ему полную свободу действий, и уехал в Святую землю, где женился на дочери иерусалимского короля Балдуина, после смерти которого сам сделался королем.