От Кубани до Севастополя. Зенитная артиллерия вермахта в сражениях на Юге России. 1943—1944 - Пиккерт Вольфганг

Наши войска оставили порт и город Севастополь.

Тем временем мы смогли задействовать на линии «Херсонес» ХХХХІХ горнострелковый корпус и несколько боеспособных батальонов 1-й румынской горнострелковой дивизии в качестве гарнизона этого оборонительного сооружения.

Немногие военнослужащие, отступавшие разрозненными группками, задерживались у этого оборонительного рубежа, и из них формировались новые боевые группы. Противник продолжал активно наседать, очевидно, русские хотели еще этой ночью прорвать нашу последнюю оборонительную позицию. Задействовав все средства управления войсками и всех офицеров, нам удается сформировать временный гарнизон линии «Херсонес» и удержать ее.

Русские подтянули свою артиллерию, и снова с полной силой сказалось их подавляющее преимущество в боевой технике. Нам удалось отвести на последнюю оборонительную позицию только около 120 орудий и зенитных пушек. Советская авиация и артиллерия противника нанесли мощный удар по нашему последнему аэродрому на мысе Херсонес. После того как на взлетной полосе осталось около ста глубоких воронок от тяжелых авиабомб, последним 13 истребителям люфтваффе пришлось до наступления темноты вылететь на материк.

С прибытием первых быстроходных десантных барж кригсмарине можно было начинать погрузку на корабли лишнего личного состава, в том числе оперативных групп штаба армии и V армейского корпуса, а также последних румынских штабов. Командующий армией генерал Аль-мендингер и я остались при ХХХХІХ горнострелковом армейском корпусе. Мы собирались эвакуироваться вместе с последними воинскими частями.

Утром 10 мая на рейде бросили якорь два транспортных корабля военно-морского флота Германии, способные принять на борт до 9000 человек. Они находились вне зоны нашей противовоздушной обороны и, приняв на борт около 3000 бойцов, самостоятельно отправились в направлении Констанцы. Однако вскоре их настигли самолеты противника и подвергли жестокой бомбардировке, и оба судна, так и не дождавшись прикрытия истребителей, пошли ко дну.

В течение всего дня 10 мая приходится отражать целый ряд яростных атак неприятеля. Бойцы, объединенные в отдельные боевые группы, сражались, как всегда, подобающим образом, не забывая о своем воинском долге. Потери в тылу на лишенной укрытий скалистой местности росли с каждым часом, прежде всего вблизи причалов, где скопились раненые и готовые к погрузке на суда воинские части.

В ночь с 10 на 11 мая нам каким-то чудом удается эвакуировать на 50 военно-транспортных «Юнкерсах», приземлившихся на временную взлетно-посадочную полосу, еще около тысячи раненых. Полковник Беец, командир 50-й пехотной дивизии, погиб на позиции, начальник артиллерии XXXXIX горнострелкового армейского корпуса генерал фон Гальвиц получил тяжелое ранение и на следующий день умер.

В ночь с 10 на 11 мая командование армии намеревалось, если получится, вместе с последними формированиями погрузиться на корабли. На этот момент численность воинских частей, оборонявших линию «Херсонес», составляло около 30 тысяч человек. Командование криг-смарине дало свое согласие. Гросс-адмирал Дёниц лично вмешался и отдал необходимые приказы, но военнотранспортные корабли, спешащие к мысу Херсонес, уже не успевали по времени. Приходится принять решение продолжить оборону линии «Херсонес» еще в течение 24 часов, хотя боеприпасы подходили к концу. Вечером поступил приказ, согласно которому командующий 17-й армией должен немедленно отправиться на материк. Генерал Альмендингер отложил свой отъезд до 11 мая[105].

Командование кригсмарине сообщило, что в ночь с 11 на 12 мая будут предоставлены суда с достаточным тоннажем для погрузки на корабли последних воинских частей 17-й армии. Происходит согласование подхода судов к причалам, с одной стороны, и занятие воинскими частями исходного положения, с другой стороны, что закреплялось в соответствующих приказах.

Несмотря на выход из строя многих линий связи, в течение дня 11 мая удалось довести приказы до всех подразделений. В 20 часов противник открыл огонь на уничтожение по всему тыловому району армии, и прежде всего по морским причалам. Через некоторое время он перенес огонь на оборонительный рубеж, а затем перешел в атаку широким фронтом. Но атака была снова повсюду отбита, а на высоте, где находились позиции наших батарей и где неприятель сумел вклиниться, это вклинение было блокировано, а противник отброшен на исходные позиции.

Плотный артиллерийский огонь и атаки противника продолжались и весь день 12 мая. Но наши войска держались стойко. У отдельных подразделений боеприпасы были уже на исходе. Но и противник уже выдыхался, и в 23 часа наши главные силы повсеместно отходят, а в 24 часа отступают и арьергарды, которые занимают промежуточные позиции, расположенные вокруг причалов.

И вот началась последняя часть драмы. Эвакуационный флот кригсмарине достаточной численности встал на якорь на рейде Севастополя, однако под плотным огнем вражеской артиллерии была нарушена связь, и передача команд начальника военно-морского района стала невозможной. Он уже не в состоянии был со своего командного пункта направлять корабли к причалам. Поздно вечером начальник военно-морского района сел на свой катер, чтобы попытаться самому проводить корабли к отдельным причалам. Но в темноте и при возросшем волнении на море ему удалось сопроводить к причалам лишь отдельные суда. Большинство причалов пустует, и собравшиеся на них воинские части ждут напрасно[106].

Несколько смелых капитанов быстроходных десантных барж отважились самостоятельно, на свой страх и риск пристать к причалам. Они приняли на борт своих барж, рассчитанных на 250 десантников, до 700 человек и выходят в море, доказывая тем самым, что на прибывших судах можно было бы без труда эвакуировать последние воинские части, скопившиеся на мысе Херсонес, если бы функционировала связь и погрузка на корабли была бы организована надлежащим образом. Но теперь около 10 тысяч наших последних и лучших бойцов до утра стояли на причалах и напрасно ждали эвакуации. Те немногие военнослужащие, которых удалось вывезти с мыса Херсонес в ночь с 12 на 13 мая, рассказывали, что наши бойцы отбивались до последнего патрона, но потом русские сломили их сопротивление. Ужасно горький конец![107]

В ночь с 13 на 14 мая в район мыса Херсонес были направлены наши торпедные катера, которые приняли на борт бойцов с судов, потопленных авиацией противника, дрейфовавших в море на плотах из подручных средств. Среди спасенных оказался и командир 336-го саперного батальона.

Господин генерал-полковник, вы можете себе представить, что мы чувствовали в тот момент и каковы были наши обида и разочарование. В общем и целом, подводя итог, можно констатировать: с 5 мая 1944 года, то есть с момента начала советского наступления на Севастополь, с Крымского полуострова на материк было эвакуировано около 28 тысяч боеспособных солдат и 9500 раненых; из этих 37 500 спасенных бойцов около 32 тысяч составляли немцы. Погибли, пропали без вести или утонули: 29 тысяч немцев, 7 тысяч румын[108].

Вот такой горький результат, о необходимости которого вы можете сами судить, господин генерал-полковник.

Постоянно задаешься вопросом, должен ли ты испытывать угрызения совести по поводу произошедшей трагедии. Однако мы имеем полное право честно признать: мы никогда не считали положение в Крыму безнадежным и не рисовали его таковым, но мы всегда трезво оценивали обстановку и добивались того, чтобы из этого анализа делались соответствующие выводы, а не давались пустые обещания, которые было невозможно выполнить. Отстаивая свои принципы, вы, господин генерал-полковник, принесли себя в жертву…»

Такова в общих чертах итоговая оперативная сводка начальника штаба 17-й армии о последних боях в Севастополе…