Сергей Мацапура - Товарищ сержант

Ведя огонь из пушки и пулеметов, тридцатьчетверка прошла по улицам Граббова до западной окраины. Впереди открылось поле, заставленное скирдами прошлогодней соломы. На шоссе стояла автоколонна, гитлеровцы поспешно скатывали противотанковые пушки с дороги в поле, разворачивали стволами к советскому танку. Жиделев открыл огонь по вражеской батарее, Пермяков погнал на нее танк. Все три пушки, не сделав ни одного выстрела, попали под гусеницы и были раздавлены. Но где-то на окраине города среди строений замаскировалась другая противотанковая батарея. Она открыла огонь по матвеевскому танку справа сзади. Один снаряд попал в мотор, второй пробил борт. Машина вспыхнула, двигатель заглох и не заводился, несмотря на все усилия Пермякова. Он почувствовал, как налилась болью правая нога. Глянул — а стопа вывернута в сторону, кровь хлещет. Виктор Жиделев недвижимо лежал на днище танка.

— Витя, очнись! — тормошил его тоже раненный заряжающий Виктор Воронин, но тот не отвечал.

Дым и пламя охватили танк, броня раскалилась.

— Всем покинуть машину! — приказал Матвеев.

Он помог выбраться Пермякову, потом вместе с Ворониным вытащил через башенный люк тело сержанта Жиделева. Только тут Пермяков заметил, что командир серьезно ранен. На его комбинезоне по груди и животу расплывались темные пятна, кровь текла из уголков рта. Но Олег Матвеев думал сейчас не о себе.

— Ползите за скирды, я прикрою, — приказал он Пермякову и Воронину.

Они спустились в дренажную канаву, поползли. Оглянувшись, Пермяков не увидел командира. Слышал только короткие очереди его автомата. Матвеев использовал как укрытие бетонную трубу под насыпью шоссейной дороги. Фашисты стали бить по нему из пушки прямой наводкой. Но достать его снарядом тоже не смогли. Это Пермяков понял, когда фашисты вскоре пошли в атаку. Матвеевский автомат снова заговорил. Комсорг бил короткими очередями, редко, экономно. От боли и большой потери крови Пермяков потерял сознание. Очнулся, пополз. С шоссе все еще слышалась стрельба. Значит, Матвеев продолжал бой. Пермяков опять потерял сознание и пришел в себя через несколько суток, в госпитале. Его вынес с поля боя командир роты старший лейтенант Аматуни. Ашот Апетович тоже был тяжело ранен, его машина сгорела. Превозмогая боль в перебитой крупным осколком руке, офицер на себе ползком протащил Владимира Пермякова через болото и выбрался с ним в расположение бригады.

Возможно, ни Аматуни, ни Пермяков не остались бы в живых, не прикрой их отход младший лейтенант Матвеев. Он сражался до конца и надолго отвлек на себя внимание фашистов.

На следующее утро, очистив Граббов от врага, мы нашли тело нашего боевого друга. Разряженный пистолет ТТ он крепко сжимал в охладевшей руке. Рядом лежали пустые диски его автомата. Герой Советского Союза Олег Петрович Матвеев в своем последнем бою уничтожил 35 гитлеровцев.

До Кюстрина 49-я гвардейская танковая бригада не дошла. Этот город взяли другие соединения 2-й гвардейской танковой армии. А нас в двадцатых числах февраля перебросили на север, в Восточную Померанию, восточнее Штаргарда, где 17 февраля нанесла сильный контрудар по войскам 47-й армии крупная фашистская группировка.

За несколько дней до этой переброски моя машина получила сильное повреждение. Произошло это так. Бригаду снова вернули к городу Граббову, что в ходе маневренных боев дело обычное. В очередной атаке, уже в сумерках, мы выскочили на лесную опушку. Фашистская противотанковая батарея стояла за буграми, метрах в 400–500 от опушки. Но добраться до нее не удалось. Вражеский снаряд ударил в броню. Пробить не пробил, но удар был такой силы, что внутри танка от брони отскочил осколок, который повредил вертикальный маслопровод. Масло потекло струей, машина встала.

Мы остались на виду у противника, в зоне его не только орудийного, но и пулеметного огня. Он расстреливал нас буквально в упор. Лейтенант Погорелов приказал экипажу покинуть машину. Радист-стрелок Михаил Сильных был убит, заряжающий Григорий Попиловский тяжело ранен. Только быстро сгустившаяся темнота не позволила фашистам добить танк. Подъехали наши ремонтники, произвели осмотр. Восстанавливать машину не было смысла. Два гарантийных срока отслужил ее мотор, все части и механизмы износились.

Отправились мы на армейский сборный пункт аварийных машин. Очень их много здесь стояло — рядами. Трудно давались нам победы в последних боях. Сержант Воробьев остался на пункте, чтобы сдать машину, а нам выдали другую. Тоже старую и с залатанной броней, но на ходу. Конечно, если бы согласились подождать, получили бы, может, и новую или из капитального ремонта. Но ждать не хотелось, боялись надолго отстать от товарищей. Мы ведь уже знали, что за Одером создан плацдарм, что от плацдарма до Берлина — километров 70, не больше. Вот и торопились. Оно и понятно: я, к примеру, прошел всю войну, как говорят, от первого звонка, от 22 июня сорок первого года. А тут, на самом ее исходе, чуть задержись в тылу — поспеешь в Берлин только «к шапочному разбору».

В общем, приняли мы этот танк, догнали бригаду и вместе с ней двинулись на север, в Восточную Померанию. Экипаж наш пополнили. Мой старый друг Николай Елкин был назначен командиром орудия, Дмитрий Орехов из нового пополнения — стрелком-радистом, Василий Супрунов — заряжающим.

В конце февраля 49-я гвардейская танковая бригада сосредоточилась в районе города Реетц, началась подготовка к наступлению. Особенно тщательно отрабатывались вопросы взаимодействия танков и авиации при прорыве обороны противника и бое в ее глубине. С механиками-водителями проводились занятия по действиям в озерно-лесистой местности. Мы делились с новым пополнением опытом, накопленным в предшествовавших операциях. Этому вопросу уделялось очень большое внимание. Дело в том, что и здешняя местность, и погодные условия серьёзно затрудняли маневр танков. Противник сильно укрепил перешейки между многочисленными озерами и болотами, минировал все узости, дороги, мосты. Весенняя распутица с ее частыми дождями и туманами еще более усугубляла трудности предстоящего наступления.

За два-три дня до начала наступления в бригаду приехал командующий 2-й гвардейской танковой армией генерал С.И.Богданов. Семен Ильич собрал командиров машин и механиков-водителей. Говорил, как обычно, коротко и образно. Сидели мы в большом зале. На стенах, в золотых рамах, портреты каких-то старинных вельмож и дам в белых париках, а под ними карта Германии, у карты с указкой в руке наш командующий. Он рассказал, что группа армий «Висла» угрожает с севера тылам 1-го Белорусского фронта. Прежде чем ударить на Берлин и окончательно добить врага, надо ликвидировать вражескую группировку в Восточной Померании. Генерал подчеркнул, что от нас сейчас зависит, как скоро будет уничтожен фашизм.