Анна Малинина - Жизненный путь Марины

— Да вы мне всё изложите, я Марине Михайловне передам.

— Я ей лично хотела… У меня ведь никакого дела нет… Просто своё материнское спасибо хотела ей сказать. Спасла она своей помощью сына моего больного, выздоравливает теперь…

Кроме личных встреч, была у Марины большая депутатская переписка. Писали ей со всех концов страны. Иногда приходилось отвечать через газету целой группе детей, приглашавших её, например, приехать к ним в далёкую Сибирь на ёлку, рассказать о своей жизни, о работе.

Дети расспрашивают Марину о жизни в тайге.

Вот одно из таких писем Марины к пионерам Сибири:

Поздравляю вас с Новым годом и желаю вам вырасти сильными, смелыми и отважными, а в 1941 году закончить учебный год с отличными отметками.

Дорогие ребята, вы приглашаете меня к себе в гости на самолёте, но я сейчас выполнить этого не могу, так как у меня очень много работы. А биографию мою вы прочтите в книжке «Записки штурмана», которую я написала после перелёта на Дальний Восток.

Эту книжку я вам посылаю с этим письмом. В ней вы прочтёте и мою биографию и о том, как мы, три подруги, летали на Дальний Восток. Если вам всё рассказать, надо у вас прожить недели две.

О моей дальнейшей работе, если я её выполню, вы прочтёте в газете, когда она будет закончена. Мы, лётчики, никогда раньше времени не хвастаемся своими планами: сделаем, тогда расскажем. Ну, а если вас интересует, что я делаю сейчас, то я могу сказать вам, что я военный лётчик — штурман, командир Красной Армии, и каждый день работаю над освоением новой авиационной техники, изучаю её, летаю на боевых кораблях.

Больше сказать вам о своей работе мне нечего.

Ещё раз желаю вам хороших достижений в будущем году и таких успехов, чтобы наш дорогой товарищ Сталин мог сказать: «Отлично, ребята!»

С новогодним приветом М. Раскова

После перелёта Москва — Дальний Восток Марину забросали письмами. Наш почтальон шутил:

— Хорошо, что у вас лифт, а то бы никак в один приём не дотащил!

Писали со всех концов Союза. Писали люди самых разнообразных профессий, писали старики и дети. Но больше всего писем приходило от девушек. Они просили совета и помощи для поступления в лётные школы и все в один голос спрашивали: «Как вы стали лётчицей?»

Всё чаще в письмах появлялись слова: «Опишите в книге ваш перелёт и всю вашу жизнь».

Кто‑то из писателей, выезжавших навстречу поезду с экипажем «Родины», сказал в издательстве:

— Раскова умеет рассказывать. Рассказывает она интересно и увлекательно.

Издательство «Молодая гвардия» попросило Марину написать книгу. Ей сказали:

— Пора вам откликнуться на тысячи просьб советских людей! Напишите книгу — и сразу всех удовлетворите.

Марина — почётный пионер отряда московских пионеров.

Марина отмахивалась:

— Что вы, какой я писатель! Я — лётчик, люблю читать книги, но писать их не умею.

Потом она сдалась:

— Ладно, попробую. Только что получится из этой затеи — не знаю…

Возможно, не заболей тогда Марина, книга долго ещё не была бы написана: у неё совершенно не оставалось времени для такого большого и серьёзного труда. Болезнь ускорила работу.

Марина не умела праздно проводить время. Даже в постели, лёжа с высокой температурой, она постоянно чем-нибудь занималась. На этот раз она решила использовать время болезни для того, чтобы писать книгу.

Каждый день к нам приходила стенографистка, и Марина диктовала ей свои воспоминания. Помнила она всё, даже самые, казалось бы, незначительные события своей жизни. Старалась точно придерживаться фактов; нередко проверяла у меня, правильно ли ей запомнился тот или иной случай.

Взявшись за дело, Марина не могла уже бросить его, пока не доводила до конца. Так было и с «Записками штурмана». Закончив работу со стенографисткой, Марина принялась за обработку рукописи. Работала над ней тщательно и кропотливо. Не раз обращалась за советом к опытным журналистам, литераторам.

Работа над «Записками штурмана» продолжалась несколько месяцев.

Наконец книга вышла в свет.

Писем стало приходить ещё больше. Читатели делились с Мариной своими впечатлениями о «Записках», писали много и тепло, поздравляли её с новым успехом.

Одним словом, от потока писем книга не спасла Марину.

Привожу несколько отрывков из этих писем:

«Дорогая Марина Михайловна! Я Вас очень люблю, как любят Вас тысячи женщин. Люблю за всё, что Вы совершили, и за то, что Вы — женщина совсем нового типа, социалистического стиля жизни. Я прочла Вашу книгу с большим интересом, от неё нельзя оторваться».

«Когда подумаешь, что это не фантазия, не вымысел, а настоящая, живая женщина, которая на каждом шагу могла поплатиться своей жизнью, так спокойно, так просто переживает всё, сразу приходишь к выводу, что на это способна только женщина нашей страны, женщина, освобождённая от всех пут, которыми была связана в капиталистическом обществе».

«Ваша книга — это фантастическая сказка нашей действительности. Необыкновенное впечатление оставляют скромность, целеустремлённость, твёрдость молодого штурмана. Книга даёт радость сознания, что есть много — много молодых женщин нашего времени, подобных Марине, проникнутых любовью к знанию, к Родине. Не страшно ни за что впереди!»

Эти письма она читала с удовольствием: какому автору не интересна критика и мнение своих читателей! Особенно, если читатель — народ…

В начале мая Марина поехала отдохнуть. и полечиться на побережье Чёрного моря. По дороге заехала в Киев; она ещё «и разу не была в этом чудесном городе, хотя её давно приглашали туда. С восторгом смотрела Марина на величавый Днепр; он действительно был «чуден при тихой погоде». Она гуляла по городским зелёным паркам, с наслаждением слушала знакомые с детства украинские мелодии.

Население Киева горячо встретило Марину, ей преподнесли много подарков — замечательных вышивок, любовно сделанных руками женщин.

Но долго задерживаться в Киеве нельзя было — впереди ждал Кавказ, море, солнце, высокие горы.

Марина любила Кавказ. Она бродила по горам, каталась на глиссере, по нескольку раз в день купалась в море, заплывая далеко — далеко. И всё‑таки она не дожила там до конца своего отпуска: она хотела непременно быть дома в день рождения Тани, которой 29 мая должно было исполниться одиннадцать лет.