Михаил Марголис - Крепкий Турок. Цена успеха Хора Турецкого

«Миша и сейчас приходит на репетиции хора, но уже не часто, — замечает Александров. — Иногда это к лучшему. Если его знакомить с сырым материалом, он может неправильно его воспринять. В то же время Турецкий обладает „чуйкой“: по одному спетому нами фрагменту, он способен сразу определить: хороший выйдет номер или г… У вокалистов есть такая присказка: важнейшие ноты — первая, последняя и самая высокая. Желательно Турецкому такие фазы композиции и показывать. Его присутствие на репетиции полезно тем, что работа не повернет в иное русло. Мы все имеем, как правило, разные мнения на счет той или другой композиции, но последнее слово — за Турецким. Поэтому порой я прошу его прийти на репетицию и послушать спорный номер, чтобы не заниматься бессмысленным трудом. А то можно делать, делать какую-то тему, а потом она окажется ненужной, и будет жаль потраченного времени. Нам все-таки уже не по 20 лет и хочется достигать какого-то реального результата от проделанной работы».

Любопытно, что в последние годы несколько раз случалось так, что Михаил пропускал не только репетиции своего коллектива, но и его выступления. Возникало предположение: не планирует ли маэстро постепенно вообще уйти со сцены, оставив за собой исключительно функции шефа и стратега проекта? И без него ведь коллектив, наверное, споет…

«Однажды сложилось так, что Турецкий поехал на гастроли с „Сопрано 10“, а я — на концерт нашего хора, — вспоминает Лиана. — И вот смотрю, ребята поют, танцуют, вроде делают все, как обычно, но без Миши 50 процентов эффекта и энергетики шоу теряется».

«Теоретически без Турецкого на сцене обойтись можно, — размышляет Тулинов. — Но к чему заморачиваться, если он есть? Его конферанс связывает всю эклектику наших программ. Или вот попадались люди, заявлявшие: „Ты, Миша — не певец“. А я абсолютно с этим не согласен. Турецкий обладает в хорошем смысле слова специфическим „вокальным уродством“. И это только добавляет красочности его исполнению. Проведу аналогии с Высоцким, Лепсом, Пресняковым-младшим… Миша поет те вещи, которые никто из нас интересно спеть не сможет, и предстает сразу в трех ипостасях: ведущий, дирижер, исполнитель. Мы пробовали выступать без него, кто-то из солистов старался повторять его реплики, но получалось не совсем то, что надо. Хор в паузах между песнями расслаблялся, терялся. Действо „провисало“. Да и что греха таить, без Турецкого наш концерт стоит вдвое дешевле…»

Дерзновенному «гнесинцу», на перепутье своей судьбы, после жесточайшей личной трагедии, в 27-летнем возрасте вставшему у руля экспериментального, безвестного синагогального хора, сегодня 50. Он народный артист России, только что награжденный орденом Почета «За большой вклад в развитие отечественного музыкального искусства и многолетнюю творческую деятельность». Его портреты на обложках популярных журналов и афишах, которыми оклеена вся весенняя Москва-2012, ожидающая три апрельских сольника «Хора Турецкого» в Кремле, посвященных юбилею маэстро. У Михаила более чем обеспеченный быт, красивая жена, надежные музыканты, «квартет» дочерей. Он доволен собой, подтянут, полон прежнего азарта и утверждает, что ощущает себя минимум на десятилетие моложе своего реального возраста.

Двадцать лет назад его знали коллеги по институту, «отцы» благотворительной организации «Джойнт» и завсегдатаи синагоги «на Горке» в Китай-городе. Турецкий «шабашил» в нескольких местах и все равно оставался весьма скромным гражданином. Теперь он знаменит на всю страну, а в газетах о нем пишут, как об одном из «богатейших российских музыкантов».

Слава, деньги, влиятельность, власть — искусы, запросто корежащие душу и характер любого человека. Крепкий Турок совладал с их прессингом все же вполне достойно. Чтобы ни говорили сейчас какие-то его оппоненты, бывшие компаньоны, сотрудники или люди из поп-тусовки. Ему ничего не упало «на халяву». А сам Турецкий фактически стал живой иллюстрацией знаменитой притчи о «колумбовом яйце». Напомню ее содержание.

Колумб, обедая у кардинала Мендосы, рассказывал о том, как открывал Америку, и один из присутствующих сказал: «Что может быть проще, чем открыть новую землю?» В ответ на это Колумб предложил ему простую задачу: как поставить яйцо на стол вертикально? Когда ни один из присутствующих не смог этого сделать, Колумб, взяв яйцо, разбил его с одного конца и поставил на стол, показав, что это действительно было просто. Увидев это, все запротестовали, сказав, что так смогли бы и они. На что Колумб ответил: «Разница в том, Господа, что вы могли бы это сделать, а я сделал это на самом деле». На каждый завистливо-ёрнический выпад в свою сторону создатель «Хора Турецкого» может ныне отвечать пересказом вышеизложенной истории.

«У меня нет культа денег, — заявляет (допускаю, что для кого-то сие неожиданно) Михаил. — Есть разумное осознание их значения, понимание того, что мужчина должен брать на себя ответственность за своих близких. Такой принцип исповедовал мой отец, не раз говоривший: „Я дачу не строил, машину себе не покупал, но сделал так, чтобы у вас, в разумных пределах, было все. Я никогда не одалживал денег. Наоборот, у меня просили“. Даже в 1990-х, когда у всех экс-советских людей возникло повальное желание разбогатеть, я не стремился к тому же всеми силами. Не верю в то, что увеличение капитала на порядок автоматически приносит счастье. Все равно у тебя одно тело, те же 24 часа в сутках, одна жизнь. Хотя зарабатывать мне хотелось с юных лет. И я максимально старался, потому что чувствовал: надо защищаться, построить какой-то фундамент, что никто не поможет, а стареющие родители сами уже становятся моими „детьми“, которых мне нужно поддерживать. В свои 95 — папа меня спрашивал: „Твои артисты довольны, как ты им платишь? — И не дожидаясь ответа, добавлял: — Запомни — три рубля заработал, два — отдай. Будешь долго жить“.»

«Изменился ли Миша со студенческих времен? Ну, конечно! — восклицает Кузнецов. — Тогда мы с ним на беговых лыжах катались, а сейчас его с горных не снять. А если серьезно: он за эти годы ощутимо поднялся по социальной лестнице. И сейчас, наверное, находится в верхнем слое среднего класса. Это своего рода связующее звено с „высшей кастой“. Он грамотно общается с влиятельными людьми, и они его уважают и ценят».

«Вот, говорят, Турецкий — богатый. Я бы его таковым не назвал, — размышляет Тулинов. — Он, конечно, „поднялся“ в середине „нулевых“, но мог быть гораздо богаче, если бы с нами держался пожестче, поскупее. А он нам адекватно платит. Обижаться не приходиться. Столько людей в коллективе, а он без спонсоров, без дополнительных вливаний, имея еще и собственную большую семью, добывает для всех нас достаточно средств. При этом обеспечивает и определенный внешний лоск своей жизни. Ему, может, и не нужна машина представительского класса, но по статусу он должен ездить именно на такой. Уверен, и в квартире Миша преспокойно бы жил, но по правилам игры ему нужен солидный дом».