Джон Дэвисон Рокфеллер - Как я нажил 500 000 000. Мемуары миллиардера

Когда такие тресты благотворительности будут претворены в жизнь, они, став на твердую почву, привлекут на свою сторону наиболее одаренных в духовном смысле людей, какие только водятся в нашем обществе, как это постоянно мы видим теперь в крупных делах. Ведь если принять наших дельцов, которым повезло, за твердо организованную единицу, за класс – исключения, как известно, лишь подтверждают правило, – то у всех них окажется определенное и очень строгое представление о чести. Мне даже порой хотелось сказать, что наши духовные лица могли бы лишь выиграть от более близкого знакомства с самой сущностью деловой жизни. Пойду дальше: более тесное сплочение духовных людей с деловыми было бы полезно для обоих сословий. Люди, которым приходится часто иметь дело с лицами духовного звания, равно как и занимающие выборные должности в наших общинах (приходах) при столкновении с обстоятельствами, когда священнику приходится действовать, так сказать, в качестве делового человека, порой теряют дар речи перед тем фактом, как мало эти господа опытны даже в обыденнейших делах практической жизни.

Правильная система взаимных отношений, будь это в мире коммерции, или в церкви, или в научных стремлениях – все-таки покоится на честности. Дельные коммерсанты всегда стремятся иметь дела с людьми правдивыми и господами своего слова. Представителям церкви, всегда готовым смотреть на коммерсанта, как на существо корыстное и низменного образа мыслей, немало придется узнать нового при более тесных столкновениях с коммерческим миром, что духовным будет далеко не бесполезно.

Стоит трестам благотворительности стать реальностью, общий масштаб дела тотчас же изменится. Тогда и будут смотреть фактам в лицо, а дельный труженик найдет себе поощрение и поддержку. Все стремления к общему благосостоянию найдут иную общую меру в том, что будет оказываться поддержка самопомощи людей. Уже видны первые признаки того, что эта совместная работа наступит, и наступит скоро, и я уверен, что в президиуме этих трестов окажется цвет мужей Америки, людей, способных не только зарабатывать деньги, но и принять на себя ответственность за разумное расходование и управление капиталом.

Несколько лет тому назад я был на обеде университета Чикаго по случаю десятилетия его открытия и, получив просьбу сказать речь, записал заранее пару другую мыслей.

Когда наступил момент встать и обратить на себя всеобщее внимание гостей – людей очень почтенных и по положению, и по значению – я решил, что мои мыслишки мне ни к чему. Подумав, какая скрытая сила заключается в этих богатых и влиятельных людях, я сильно взволновался, бросил свою записку и начал защищать дело своих трестов благотворительности.

«Господа, – начал я, – я вижу, вы все оглядываетесь кругом, очевидно в поисках, не найдется ли и вам какого доброго дела. Я знаю, как сильно вы заняты: ведь вы работаете, как лошади в мельнице – топталке, из которой не вырваться. Я понимаю, что вы чувствуете вне своих настоящих сил, чтобы старательно заняться изучением потребностей человечества, что вы решили перестать жертвовать, пока вы многого не обсудите и не возьметесь за свой собственный план действий, зрело вами обсужденный. Почему не сделать вам с тем, что вы хотите и в состоянии отдать для других, то же самое, что вы делаете с частью средств, которые вы оставили себе и своим детям? Почему вам и тут не применить деловых принципов? Ведь вы не отдали состояния своих детей в руки неопытной личности, как бы добра и благородна последняя ни была. Давайте поступать со средствами, отдаваемыми нами посторонним так же, как поступаем с деньгами отложенными для будущих нужд наших семей. Вы скажете: за нас этим делом заведуют директора. Так давайте положим основание учреждению, тресту, пригласим директоров способных поставить своей жизненной задачей, при нашем личном содействии, повести это предприятие благотворительных учреждений по продуктивному и верному пути. Прошу вас, сделаем это сейчас, не откладывая в долгий ящик!»

Сознаюсь, при этой импровизации я сильно взволновался, но и теперь, так же горячо, как и прежде, стою за этот «трест благотворительности».

На рубеже XIX и ХХ столетий на политической арене Америки выдвигаются две крупные исторических личности – Рузвельт и Рокфеллер, обе могут быть равносильными и, во всяком случае, равно интересными для постороннего зрителя, каким является читатель нашей книги.

Один – олицетворение денежной силы, «мешка», как обычно русские называют богача, добавляя при этом «золотой», а другой – олицетворение интеллекта, бросившего в самой стране доллара вызов на борьбу самому олицетворению доллара, основателю синдикатов, нефтяному королю, Рокфеллеру, в лицо его могущественных организаций.

Борьба для Рузвельта была далеко не победоносна: он вынужден был признать себя побежденным и от нее отказаться, видя, что многие крупнейшие предприятия рушатся, другие совсем разорились, и сознавая, что самый большой кредит Америки – еще месяц такой борьбы – покачнется и окажется под сомнением!

А Рокфеллер? – спросите вы, А ничего! Его Standard Oil Company в этот памятный 1907 год принесла 85 000 000 долларов дохода, на пять миллионов больше, чем обыкновенно, и никакие кризисы и катастрофы не могли поколебать ее дивной организации, – продукта творчества Рокфеллера.

К сожалению, этому интересному эпизоду мировой истории совершенно не уделено места в мемуарах Рокфеллера, очевидно, из вполне понятной скромности человека, который не хочет говорить о своих успехах.

Лишь мемуары самого Рузвельта могут пролить свет на эту темную страницу современной истории Америки, но он или их не пишет, или, написав уже, еще не собрался выпустить в свет.

– Действительно ли так богат Рокфеллер? – слышу я голос сомнения и недоверия.

Пресса утверждает, что его доля участия в Standard Oil Company, при основном ее капитале в 100 000 000 долларов, составляет минимум 50 %, если не больше. Возьмем для круглого счета 50 000 000 долларов. Из балансов компании видно, что основной капитал Standard Oil Company приносит в год в среднем 80 000 000 долларов. Теперь примем в расчет, что нужно очень солидно поместить такой огромный капитал, чтобы добиться пятипроцентной прибыли. Тогда биржевая стоимость капитала Standard Oil Company окажется в 16 раз больше, т. е. 1 600 000 000 долларов, а стало быть доля участия в ней Рокфеллера выразится в 50 %, иначе говоря в 800 000 000 долларов – 1 600 000 000 рублей.

А если мы к тому же прибавим сумму его паев (довольно значительную!) в United States Steel Corporation – С.-Американское трестовое производство стали – то безусловно получим общий итог в 1 000 000 000 долларов – 2 000 000 000 рублей, – приблизительную биржевую стоимость его громадного состояния.