Наталья Горбачева - Серафим Саровский

— Что? Как? Как ты сказал? Повтори!

— Се Царица Небесная грядет спасти Севастополь.

— А… Так передай архиепископу, что он напрасно беспокоил Царицу Небесную — без нее обойдемся.

Ответ этот был передан архиепископу. Тогда владыка решил: «Нас не принимают, так мы сами пойдем». И велел везти святую икону впереди себя на бастионы. Вдруг ему объявляют, что икона не идет: лошади встали как вкопанные. «Понесем тогда», — сказал владыка. Но икона не дала себя нести дальше Северной стороны. Ее невозможно было сдвинуть с места, она стала тяжелой, словно в 1000 пудов. Видя это чудо, отслужили Царице Небесной молебен на Северной стороне, и владыка увез икону обратно[8].

Надо думать, что отступление от православия в России не было во время Крымской войны столь широким, и на сей раз Бог, по слову преподобного

Серафима, «за Православие», помиловал и сохранил Россию, хотя и грозно предупредил. В результате Россия потеряла монопольное право защиты христиан в границах Османской империи; в Святую землю началось активное проникновение католических и протестантских миссионеров.

Но вот и другие предсказания святителя Серафима, записанные Мотовиловым и священником Василием Садовским.

Лройдет более чем полвека. Тогда злодеи поднимут высоко голову. Будет это непременно: Господь, видя нераскаянную злобу сердец их, попустит их начинаниям на малое время, но болезнь обратит на главу их, и на верх их снидет неправда пагубных замыслов их. Земля русская обагрится реками кровей, и много дворян будет побиено за Великого Государя и целость Самодержавия Его. Но не до конца прогневается Господь и не допустит разрушиться до конца земле русской, потому что в ней одной преимущественно сохраняется еще Православие и остатки благочестия христианского».

«До рождения Антихриста произойдет великая продолжительная война и страшная революция в России, превышающая всяческое воображение человеческое, ибо кровопролитие будет ужаснейшее: бунты Разинский, Пугачевский, Французская революция — ничто в сравнении с тем, что будет с Россией. Произойдет гибель множества верных отечеству людей, разграбление церковного имущества и монастырей, осквернение церквей Господних, уничтожение и разграбление богатства добрых людей, реки крови русской прольются. Но Господь помилует Россию и приведет ее путем страданий к великой славе…

«Мне, убогому Серафиму, Господь открыл, что на земле русской будут великие бедствия, Православная вера будет попрана, архиереи Церкви Божией и другие духовные лица отступят от чистоты Православия, и за это Господь их тяжко накажет. Я, убогий Серафим, три дня и три ночи молил Господа, чтобы Он лучше лишил меня Царствия Небесного, а их бы помиловал. Но Господь ответил: «Не помилую их, ибо они учат учениям человеческим и только языком чтут Меня, а сердце их далеко отстоит от Меня».

«Мню, батюшка, что восьмая-то тысяча (от сотворения мира, начало счисления от P. X. соответствует 5508 году от сотворения мира. — Н. Г.) пройдет. Мню, что пройдет! И вот что еще скажу тебе, батюшка: все пройдет и кончится. И обители, батюшка, уничтожатся, а у убогого Серафима в Дивееве до самого дня пришествия Христова будет совершаться Бескровная жертва (литургия, на которой пресуществляются вино и хлеб в Кровь и Тело Христовы. — Н. Г.).

Отец Серафим предсказал, что мир будет стоять еще лет пятьсот — семьсот, пришествие Антихриста повлечет за собой закрытие всех храмов, в том числе и православных, однако в Дивееве церковь устоит и в ней будет совершаться литургия, за которой будут причащаться последние христиане.

Старец Серафим не единожды высказывался о том, что после православной веры — верность царю есть «первый долг русский и главное основание истинного христианского благочестия». Все великие беды посылаются русскому народу за отход от православия и отказ от самодержавной власти.

Из записок Мотовилова: «Разъясняя же, как надобно служить царю и сколько дорожить его жизнью, он (преподобный) приводил в пример военачальника царя Давида Авессу.

«Однажды он, — так говорил батюшка Серафим, — для утоления жажды Давидовой прокрался в виду неприятельского стана к источнику и добыл воды и, несмотря на тучу стрел из неприятельского стана, пущенных в него, возвратился к нему ни в чем не вредимый, неся воду в шлеме, сохранен будучи от тучи стрел только за усердие свое к царю. Когда же что-нибудь приказывал Давид, то Авесса ответствовал: «Только повели, о царю, и все будет исполнено по-твоему». Когда же царь изъявил желание сам участвовать в каком-то кровопролитном деле для обозрения своих воинов, то Авесса умолял его о сохранении своего здравия и, останавливая от участия его в сече, говорил: «Нас много у тебя, а ты, государь, у нас один. Если бы и всех нас побили, то лишь бы ты был жив, — Израиль цел и непобедим. Если же тебя не будет, что будет тогда с Израилем?

— Так-то, ваше боголюбие, так, — говаривал батюшка. — «Избрах Давида, раба Моего, мужа по сердцу Моему, иже исполнит все хотения Моя»… — и прибавлял, — блаженно царство, имеющее такого царя!»

Этими словами святой старец подчеркивал, что происхождение царской власти — божественно и низвержение царей есть дело богопротивное и наказуемое от Бога.

«Часто от Давида переводил разговор, — продолжает Мотовилов, — к нашему великому Государю императору (Николаю I. — Н. Г.) и по целым часам беседовал со мной о царстве Русском и о нем; жалел о зломыслящих противу всеавгустейшей особы его. Явственно говоря мне о том, что они хотели сделать (речь, в частности, шла и о «восстании декабристов». — Н. Г.).

Он приводил меня в ужас, а рассказывая о казни, уготовляемой им от Господа, и удостоверяя меня в словах своих, прибавлял:

— Будет это непременно…

Когда же устрашенный его рассказом, я спросить хотел о Государе, что же с ним будет тогда? — то он, не дав мне и выговорить, отвечал мне на мысль мою:

— А ты уж, батюшка, не пекись о нем — Его Господь сохранит: он велик пред Богом. Он в душе христианин.

И это всегда почти любимые его выражения о Государе, которые он и в прочих беседах со мной о нем говаривал, приводя к тому и доказательства. Это я сам лично слышал из уст его и готов сказать во всеуслышание не только России, но и целому миру, повторяя с отцом Серафимом: «Блаженны мы, что имеем такого царя».

Кстати, не могу умолчать и о том, что, по словам келейного соседа его Павла, батюшка отец Серафим в день самого бунта 14 декабря 1825 года, поутру спокойно перекладывая дрова возле своей кельи, вдруг стал бегать, восклицая: