Марк Бойков - Реквием Сталину

Так абсолютизация классового деления общества и вынос «диктатуры пролетариата» за рамки исторического предназначения обернулись народной трагедией, изломом в его исторической судьбе.

– Но ведь рабочие и крестьяне всё же оставались? – спросит читатель. – Кем же они были, если не классами?

Слоями. Равноправными, наряду с интеллигенцией, социальными слоями. Вследствие сохраняющегося разделения труда. Классы вообще ведут свое происхождение из слоев, состоят из слоев и превращаются в слои, когда заканчивают свое существование. Исторически социальное разделение труда делит общество на слои по роду занятий. Охотники, скотоводы, собиратели, земледельцы. Возникающий между ними обмен продуктами (поначалу внешний – между слоями, а затем внутренний – между семьями и лицами) делит трудовые слои на богатых и бедных. В силу образующейся разницы в имущественном положении богатые получают выигрышные условия обмена и, постепенно накапливая, присваивают не только конечный продукт, но и исходный пункт труда: орудия и средства производства, превращая их в свою собственность.

В результате образовавшаяся частная собственность на средства производства (ее не следует путать с личной, имущественной собственностью) закрепляет расслоение общества на классы. Слой богатых, превратившихся в частных собственников средств производства, становится эксплуататорским классом, беднеющие и трудящиеся слои – классом эксплуатируемых.

Таким образом, в основе деления общества на классы лежит закон разделения труда. Разделение труда – более глубинное, коренное, фундаментальное явление, чем классы. Возникает раньше и исчезает после классов. С новым разделением труда возникает и новое деление общества на классы. Так было при смене рабовладения феодализмом (крепостничеством), крепостничества – капитализмом. Как антиподы, а другими они быть не могут, классы вместе возникают и вместе же сходят с исторической сцены.

Как люди, они могут естественно оставаться жить, но в другом качестве, иной общественной связи, на другом положении. Однако если вы устранили рабовладельца, вы никак не можете сохранить раба (у кого же ему быть рабом, если не стало хозяев); уничтожив помещика – уберечь крепостного; ликвидировав буржуа – сохранить пролетария. Вообще нельзя, устранив эксплуататора, сохранить эксплуатируемого. Такова диалектика.

Все это прекрасно исследовано и изложено в книге Ф. Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства». Поэтому, когда Сталин, провозглашая о победе социализма, говорил о «ликвидации всех эксплуататорских классов», он имел все основания говорить и об исчезновении эксплуатируемых. Тем более что никакого нового разделения труда, чтобы говорить о предпосылках «совершенно новых классов», при нем зафиксировано не было.

Поскольку все стали тружениками, общество стало бесклассовым. Именно труд в его разделении (а не разница в отношениях собственности) стал определять социальную структуру общества. Собственность, приняв общественную форму, совпадающую с общественным характером труда, перестала разделять людей на классы. Ибо заводами и фабриками с момента обобществления владеют не только рабочие, но и крестьяне и интеллигенция. Землей владеют не только крестьяне, но и рабочие и интеллигенция. Средствами духовного производства владеют не только интеллигенция, но и рабочие и крестьяне. Собственность, перестав быть частной, перестает быть классово образующей. Более того, поскольку с трудящихся слоев снята форма пожизненной классовой принадлежности, каждый их представитель теперь мог свободно переходить из одного слоя в другой, менять род деятельности, проявлять и развивать все свои человеческие дарования, становиться более универсальной личностью. В этом заключается великий смысл уничтожения классов и вытекающего отсюда высшего развития человека.

Но Сталин «консервирует» классы, чтобы сохранить «диктатуру». Он начинает разговор об изменении не социальной структуры, что было бы более правильным с научной точки зрения. Нет, он сразу же сужает вопрос к «изменениям классовой структуры», т. е. направляет разговор на частности вне общего знаменателя, признает изменения лишь в рамках отдельного качества. Поэтому и выходит, что классы изменились «совершенно», но остались «классами». Логика умопомрачительная! Просто – nonsense!

При этом он не только смешал исторический анализ с семантическим, он подменил первый вторым, глубинный – поверхностным, сведя дело к предпочтительности того или иного синонима, хотя в марксизме «пролетариат» и «рабочий класс» в качестве понятий из-за тождественности их научного смысла всегда считались равнодействующими.

Разумеется, социальная структура, как основа общества, не носит замкнутого, самодовлеющего в себе значения. И от того, является ли общество классовым или нет, зависит многое и, в частности, каковой в своем соответствии должна быть надстройка. Если общество классовое, то и государство в нем – по закону определяющей роли базиса – есть орган политического господства экономически господствующего класса. Если же оно неклассовое, то ему должна соответствовать и неклассовая же надстройка, то есть государственность самоуправляющегося народа, полугосударство, отмирающее государство.

Нет классов, некому господствовать и некого подчинять. Управление становится неполитическим, управлением в интересах всех, а не какой-либо отдельной группы. Иначе говоря, управление принимает форму не навязанного кем-то диктата, а – самоуправления всех. С использованием науки, учитывающей как ближайшие, так и более отдаленные следствия в значении для всего населения, а не отдельного слоя или прослойки.

Но, назвав социализм «классовым обществом» и сохранив «диктатуру рабочего класса», Сталин автоматически перенес классовую надстройку на неклассовый базис. То есть социализм, едва родившись, оказался связанным «смирительной рубашкой» не соответствующей себе надстройки, накрепко стеснившей его развитие. Ведь репрессии – это не просто аресты, судебные дела, заточение, ссылки, расстрелы. Это – плата за попытку лучшего решения, за научное достижение, поступок совести. Это решение новых проблем, но – старыми приемами классовой борьбы, перенесенными из прежнего состояния в новое.

Проигрывали эту борьбу, как правило, люди порядочные, честные, новаторы в своем деле. Проигрывали тем, кто делал карьеру, преследовал личностный интерес, мстил за свои неудачи, бездарность, ущербные амбиции.

Перенос законов классовой борьбы в новые общественные отношения – это использование политической лояльности против профессионализма, показного пустозвонства – против делового подхода, партийного чванства – в противовес таланту, волевого стиля работы – в отместку совестливому. О боже, сколько же мы потеряли гениев и талантов, изумительных находок и блестящих решений, суливших нам великие блага, быстрое восхождение к вершинам новой цивилизации! Если бы не извращение и не нагнетание классового подхода (психоза) в бесклассовом обществе, навязанное нам Сталиным.