Алена Стерлигова - Мужем битая… Что мне пришлось пережить с Германом Стерлиговым

Через короткое время следствие по делу Германа развалилось, через год он и вправду стал миллионером, а мне становилось страшно при мысли, что он мог тогда пройти мимо моей кухни.

Так началась наша совместная жизнь. И вот 23 года как мы вместе, уже бабушка с дедушкой. Герман на протяжении уже стольких лет продолжает окружать меня заботой и любовью. Это не значит, что все у нас было безоблачно. Были и бурные выяснения отношений и не менее страстные примирения. Удары кулаком по столу, так что стоящая на нем аджика разлеталась по потолку, и нежные признания: «Как я счастлив, что ты у меня есть». У меня характер не сахар, да и у Германа очень сложный и жесткий характер. Но он всегда все может загладить красивыми добрыми словами, подарками и сюрпризами, а я на многое смотрю сквозь пальцы, реагируя не на слова, а на поступки. Был такой случай. Как-то раз, когда Герман только уехал из дома по делам, зашла ко мне знакомая в гости и стала рассказывать, что утром поссорилась со своим мужем, он ей обидное слово сказал за какой-то ее промах. И она так обиделась, и сидит у меня, и горько плачет. А тут вдруг возвращается Герман. Я поставила ему в машину банку с молоком, ему надо было ее кому-то отвезти, а закрыла, видно, плохо крышкой, и молоко растеклось по машине. Мало того что и молоко не довез, так еще если где-то хоть капля молока останется, запах потом из машины ничем не выведешь. Вернулся Герман злой и выговорил мне все, что он в этот момент обо мне думал. Герман горячится на меня, а я себе спокойно чай готовлю. Герман дверью хлопнул и уехал. Сидит моя знакомая, глазами хлопает и говорит: «Ты такая спокойная и даже не расстроилась». А я говорю: «Чего расстраиваться, сейчас отойдет и позвонит, попросит прощенья». И точно, через пять минут звонит телефон: Герман с извинениями, что не сдержался. А начни я выяснять отношения и ругаться в ответ, был бы скандал, вылившийся в ненужную ссору и на несколько дней «обидок». Так что на такие всплески я никогда не реагировала. А если все же происходила какая-нибудь более серьезная ссора, то я сразу вспоминала, сколько мне хорошего сделал Герман, и от этих воспоминаний обида казалась просто мелочностью с моей стороны. Помню, когда у нас была годовщина свадьбы, Герман тогда еще не был миллионером. Раздается звонок в дверь, я открываю, а он там стоит с букетом из трехсот шестидесяти пяти роз — за каждый день по розе. Герина мама сожалела, что такие деньги потратил, лучше бы хоть сервиз подарил. А я ей говорила, что сервиз со временем разобьется, а такой поступок я запомню на всю жизнь. До сих пор стоят у меня перед глазами ведра с бледно-розовыми благоухающими цветами. Пришлось использовать ведра, так как такое количество больше никуда не помещалось, стольких ваз не было. Герман всегда много работал, мог не приезжать несколько дней, так как это требовали рабочие обстоятельства, но в то же время мог примчаться ночью только для того, чтобы подарить букет лилий и тут же уехать, чтобы я понимала, что он обо мне помнит, несмотря на всю свою занятость. Если у Германа и бывает приступ экономии, то только при покупке одежды для себя, если покупаются вещи для меня или детей, цена для него не имеет значения. Мне всегда завидовали жены Гериных знакомых, несмотря на то, что Герман никогда не будет сюсюкать типа: «Ух ты мой зайчик», как любят многие мужья, особенно при посторонних, и даже наоборот может показаться очень строгим, но в его движениях, взгляде проскальзывает столько непоказной нежности, что не заметить этого просто невозможно. У Германа желание что-то подарить вызывает не какая-то знаменательная дата, а просто желание порадовать, сделать приятное. Я никогда не переживала, никогда не контролировала, где он, что он, работает — и работает. Мне нравится, когда мужчина при деле. Для мужчины, конечно, тоже очень важна семья: это его тыл, его отдушина, где можно расслабиться, отвлечься от забот и неприятностей, что бывают по работе, но в отличие от женщин, мужчина не может быть счастлив только семейными отношениями, ему обязательно надо реализовать себя как личность через свое дело, почувствовать себя хозяином. Поэтому у меня никогда не возникало желание пороптать, что он так мало времени проводил дома в молодости.

Он сразу сказал, что я не буду работать, чем вызвал неудовольствие родителей с обеих сторон: «А как же будущая пенсия», — сокрушались они. После института я была распределена в издательство «Известие», находящееся в центре Москвы, где даже был выделен маленький кабинетик, в котором мне предстояло решать рабочие вопросы. Перспектива работать в издательстве была заманчивой, но Герман был категорически против, и я уступила. А Герман даже на всякий случай выкинул мой диплом, чтобы не было соблазна. Даже будучи молодой, мне хватило ума понять, что при Гериной ревности (а он очень ревнивый) моя работа будет постоянным поводом для разжигания этого чувства, из чего могут рождаться только одни скандалы, да и род деятельности Германа был таков, что, занятая на любой работе жена, не вписывалась бы в бешеный ритм его жизни. То нам надо срочно куда-то переезжать, то мы и вовсе улетали в другую страну, то просто днем у него было свободное время, которое хотелось провести вместе. Да если честно, то и вставать ранним утром, чтобы идти на работу, тоже не вызывало восторг, для меня всегда было важно выспаться. Так что на моей карьере полиграфиста был поставлен жирный крест, и слова педагога, принимающего у меня госэкзамен, оказались пророческими. Потом Герман как-то так хитро и деликатно сделал, что из моей жизни исчезли все подруги. У Германа всегда была очень насыщенная жизнь. Такая разнообразная, что даже, когда я сидела дома, его настроение и заботы передавались мне, волновали, заинтересовывали. И всегда, когда стоял выбор: встретиться с подругой или провести время с мужем, я нисколько не колебалась, однозначно с мужем. А он, как только узнавал, что я намыливаюсь на встречу с подружкой, предлагал мне встречное заманчивое предложение — провести время с ним, от которого не было сил отказаться. К тому же он сдержал свое слово и вскоре, правда, стал миллионером, и поэтому приходилось нас с дочкой скрывать, мы постоянно переезжали. Поэтому подруги отпадали в любом случае. Теперь, глядя на многих своих знакомых, я вижу, сколько семей распалось благодаря «советам» лучших подружек. Ведь даже из хороших побуждений, вроде поддерживая и утешая подругу, которая жалуется ей на очередную ссору, произошедшую у нее с мужем, она тем самым подливает, как говорится, «масло в огонь». И вместо того, чтобы вспомнить что-то хорошее про суженого своей подруги и тем самым попытаться примирить их, она еще подкинет ей факты его недостойного поведения, на которые та не обратила внимания. Или как часто бывает, незамужние или женщины, у которых мужья подкаблучники, начинают подначивать своих подруг, которым с мужьями повезло: «Да что ты его слушаешь?», «Ты должна быть самостоятельной!», «На твоем месте я бы уделила больше времени карьере». И в таком роде несколько раз закинутые фразы в конечном итоге достигают своей цели, и в еще вчера благополучной семье начинается разлад. Как часто, придя домой, муж не может дождаться своей очереди, когда он сможет поговорить со своей ненаглядной супругой: та поглощена телефонным общением с подругой. И на намеки мужа, давай заканчивай, делает страшные глаза и, прикрыв трубку рукой, шипит: «Ты что! У нее там такое горе, я должна выслушать, неудобно обрывать разговор». И мне так жалко мужей, чей «номер второй», после задушевной приятельницы. В жизни моими самыми близкими подругами стали моя дочь Полина и Герина мама. Мы можем говорить обо всем, зная, что все высказанное останется только между нами, и искренне радоваться или печалиться друг за друга. У нас общие интересы, так как мы одна семья.