Елена Коровина - Великие исторические сенсации. 100 историй, которые потрясли мир

Доктор Франческо Маццони, конечно, знал о мистической славе Данте, но все-таки предпринял собственное расследование. И вот что он выяснил. В 1865 году, на 600-летие поэта, гроб с обретенными останками выставили на всеобщее обозрение. Стоял он на ковре. После церемонии скульптор Энрике Пацци бережно свернул ковер, думая, что на нем могли остаться частицы праха и негоже бросать их как попало. Так что ковер сожгли. Пепел запечатали в шесть конвертов. И на каждом почтенный нотариус Сатурнино Малагола проставил печати и надписал ничтоже сумняшеся: «Это прах Данте Алигьери». И что еще характерно: конверты после церемонии отослали из Равенны во Флоренцию – все-таки Данте был родом оттуда.

После расследования доктора Маццони итальянцы вспомнили, что несколько лет назад в здании флорентийского сената был найден конверт с такой же надписью. Правда, тогда это сочли чьей-то глупой шуткой. Так что теперь дело за малым – найти оставшиеся конверты. И никакой мистики.

Впрочем, так уж и никакой?.. Почему-то папа Лев Х был уверен, что Данте мог бы явиться с того света? Откуда у него основание для такого ошеломляющего заявления?

Оказывается, еще в 1322 году, через восемь месяцев после смерти, поэт проделал нечто подобное. Тогда его семья сильно горевала, ведь их кормилец скончался внезапно, не успев отослать издателю окончание «Божественной комедии» – 35 песен из «Рая», за которые издатель пообещал выплатить семье гонорар. Сыновья рьяно искали рукопись, ведь они знали, что отец закончил ее. Но он жил в изгнании и в вечном страхе ареста. Поэтому неудивительно, что он спрятал рукопись в надежный тайник.

То, что случилось дальше, – одна из самых таинственных историй в мире искусств. Вот что написал старший сын Данте – Якопо Алигьери: «Ровно через восемь месяцев после смерти отца, на исходе ночи он сам явился ко мне в белоснежных одеждах… Тогда я спросил… где спрятаны песни, которые мы тщетно ищем уже столько времени? И он… взял меня за руку, провел в горницу и указал на стену: «Здесь вы найдете то, что ищете!»

Очнувшись, Якопо кинулся к стене, откинул циновку и обнаружил тайную нишу, где и лежала рукопись. Выходит, великий Данте все же смог прийти из горнего мира в наш. Но если он поступил так однажды, то почему бы ему не приходить сюда и потом? Может, потому папа Лев Х сделал в свое время такое заявление?..

Этот заговор уникален в своем роде: в первый и последний раз мятеж в Венеции поднял ее собственный глава – венецианский дож. На современников это произвело самое удручающее впечатление. И венецианцы постарались забыть его имя на 400 лет – вплоть до середины XVIII века. Но и тогда его вспоминали с трудом, даже не знали, как правильно звучало имя изменника – то ли Марин Фальеро, то ли Фальери. В конце концов остановились на венецианском диалекте – Марино Фальер. Но в начале XIX века его имя подняли на щит романтики. Для них оно означало не предателя, а борца с тиранией, ведь он выступил против всесильных властей города-государства.

Однако последующие историки отвергли эту версию. Им Фальер увиделся не тираноборцем, а, напротив, властителем, стремившимся к единоличному правлению. Открылось и сенсационно-парадоксальное продолжение: заговор не только привел дожа-преступника на плаху, но его обидчика на… место дожа. А вот супругой у обоих выступила одна и та же венецианка, ставшая догарессой во второй раз.

События эти начались 11 сентября 1354 года, когда блестящий венецианский патриций – полководец и дипломат Марино Фальер был избран 55-м дожем Венеции. Этот уникальный государственный пост давался пожизненно и делал своего обладателя государем Венецианской республики. Вот только реальная власть и права дожа были строго ограниченны. На деле всем заправляли Большой совет и Совет десяти, который являлся и судом, и трибуналом, и карающей рукой – этакой своеобразной государственной инквизицией. Именно с его подачи Фальер и был избран дожем, и невиданное дело – заочно, поскольку находился в Риме, улаживая при папском дворе дела Венеции.

Богатый, властный и честолюбивый, Фальер слыл «лучшим из венецианцев». Как дипломат он не раз успешно разрешал споры с соседями Венеции. Как полководец выиграл немало битв. При осаде города Зары он разбил 80-тысячную армию венгерского короля, а командуя флотом республики, победил в легендарном сражении под Капо д’Истрией. К тому же он давно перешагнул 60 лет – почтенный возраст, с которого, как гласит закон, можно выбирать мудрого дожа. Теперь ему почти восемьдесят. Словом, Фальер был убежден, что его избрание дожем – наилучший выход. Только вот Судьба, возможно, думала иначе…

Она подавала честолюбивому правителю собственные – роковые знаки. Когда он, вернувшись в Венецию, направлялся по каналу ко Дворцу дожей, началась буря. Величественная ладья дожа «Буцентавр» не смогла войти в канал, и Фальеру пришлось пересесть в маленькую юркую гондолу. Но когда та, пропетляв по каналу Сан-Марко, сумела причалить, Фальер с ужасом увидел, что его высадили не перед Дворцом дожей, а левее – на том самом Проклятом месте, где вот уже сотни лет устраивались казни преступников. И это явно было не к добру…

Самым роковым образом прошел и традиционный обряд «Обручения Венеции с морем». Нет, поначалу все шло преотлично. В залив вышла барка, задрапированная малиновым бархатом, в которой сидело высшее духовенство города. Святые отцы читали молитву, благословляя морские волны. За кораблем духовенства в благословенные воды в сопровождении лодок со знатными венецианцами устремился величественный «Буцентавр». На его палубе на алом троне гордо восседал Марино Фальер в горностаевой мантии. На голове его блистала корона дожа, украшенная 70 редчайшими алмазами, рубинами и изумрудами, не говоря уже об отборном жемчуге. Когда галера дожа вышла к острову Лидо, Фальер торжественно поднялся с трона и крикнул: «Мы обручаемся с тобой в знак истинной и вечной власти!» И новый дож бросил в морские волны золотой перстень.

Во дворец Марино вернулся взволнованным. Сунул руку в потайную складку парадного одеяния, надеясь найти там платок, чтобы вытереть пот со лба, но пальцы нащупали массивное кольцо. Покрывшись холодным потом, Фальер вынул его и ахнул – это был тот самый перстень дожа, который он бросил в волны Адриатики.

Как это могло случиться?! Неужели море не приняло его дар и обручение не состоялось?! Какой плохой знак… Однако поначалу дела у нового дожа складывались удачно. Венеция процветала, и ее благополучию не угрожали ни новые войны, ни эпидемии. Повезло Фальеру и в личной жизни. Он сумел жениться на молоденькой и весьма привлекательной дочери своего старинного приятеля. Однако у прелестной Анджолины еще с девических времен оставалось множество пылких поклонников. Ну да это не беда, уговаривал себя старик муж. Пусть все видят, какую красавицу ему удалось заполучить, и завидуют!