Валерий Фефёлов - В СССР инвалидов нет!..»

Ещё в СССР Валерий вёл дневники, записывая свои наблюдения о жизни советских инвалидов. Большинство этих записей погибли в недрах КГБ. Валерий очень сожалеет, что изгладились из памяти многие впечатления тех лет, забылись фамилии и даты. На Западе, встречаясь с представителями различных правозащитных организаций, он понял, насколько важно рассказать миру об этих бесправных и униженных советской системой людях, а их — миллионы. Так появилась его книга «В СССР инвалидов нет…», которая вышла в свет в Лондоне, в 1986 году. Однажды на вопрос устроителей спортивных игр в Сток-Мандевиле (Великобритания) о том, смогут ли советские инвалиды принять участие в этих международных состязаниях, советское правительство ответило: «В СССР инвалидов нет». Такой же ответ получили организаторы Олимпийских игр для инвалидов в Торонто в 1976 году. Эти слова стали трагическим лейтмотивом книги. Валерий рассказал не только о деятельности своей инициативной группы, но и вообще об «изгоях общества», в частности, инвалидах Великой Отечественной, безруких и безногих «афганцах», инвалидах-правозащитниках, инвалидах труда и детства, о домах инвалидов в стране, где, по официальной версии, их не было. Он написал о ссылке калек войны, о которой почти ничего не было известно. «Кто из нас жил в России после войны, мог видеть во всех общественных местах (на вокзалах, рынках, площадях) изувеченных во время только что окончившейся войны калек в дырявых обносках, нередко с орденами и медалями на груди, обречённых теперь на нищенство, полуголодных. Эти бездомные герои просили милостыню у тех, кому они завоевали мир», — писал В. Фефёлов. А потом калеки вдруг разом исчезли, их сослали на северные острова, без права переписки с Большой землёй… Страшная картина открывается перед читателем со страниц книги.

Так отвечали в органах правозащитникам-инвалидам, добивавшимся выполнения советской стороной международных пактов по правам человека, хельсинкских договоренностей. Считать инвалидов изгоями общества было тогда нормой, хотя на словах провозглашались гуманные идеалы. В ноябре 1984 года В. Фефёлову предложили постоянную работу в Международном обществе защиты прав человека (МОПЧ) во Франкфурте-на-Майне, и он переехал в этот город, где живёт и поныне. Это была молодая организация, основанная в 1972 году Корнелией Герстенмайер, дочерью известного немецкого политика. Попрание главных человеческих прав — характерная особенность XX века. Похоже, что не лучше положение в этой сфере и в начале века нынешнего. Информация поступала в МОПЧ разными путями: от бывших политссыльных и беженцев, с письмами и корреспонденциями, «Хроникой текущих событий» и подобными изданиями. Пригодились и прошлые контакты Валерия, российские инвалиды Василий Первушин, Михаил Зотов и некоторые другие, без страха, не думая о последствиях, рассказывали о положении в СССР.

Почти десять лет жизни посвятил Валерий этой организации, возглавив отдел по защите прав инвалидов в Советском Союзе, сочетая эту работу с общей проблемой нарушения прав граждан. Но то ли тема его исчерпалась, то ли началась новая эпоха — подул ветер перемен, только почувствовал он, что отношение к нему изменилось, начались придирки, поползли порочащие слухи — мол, «агент КГБ». Он старался не придавать этому значения, хотя обстановка вокруг него создавалась нетерпимая. Пришлось ему в начале 1994 года даже обратиться в немецкий суд по трудовым спорам. Дважды суд заступался за него, защищая инвалида от… Международного общества защиты прав человека! Вот такие в жизни бывают парадоксы. В 1992 году В. Фефёлов впервые посетил Россию после десятилетнего изгнания. Он уехал из брежневского «развитого социализма», а вернулся в ельцинскую Россию, переживавшую непростые времена после путча и смещения Горбачёва. «Ностальгии у меня особой не было, — вспоминает правозащитник, — была только большая обида, жалко советских людей, которые вынуждены были так жить». Кэгэбисты распространяли слухи, что он погиб, разбился на машине, попал под поезд, а жена пошла по миру, что его давно уже нет в живых… Немало боли и страха пришлось пережить его родителям, когда до них доходили подобные сведения.

Он с трудом узнал страну. Вспомнился анекдот: все рот открыли — а положить туда нечего. И тем не менее, Валерий радовался переменам, возможности помогать людям открыто, не таясь. А жизнь людей легче не стала, обнищала страна. Из Франкфурта в Россию уходили тогда десятки тысяч посылок с продовольствием, а также экземпляры Библии и другой христианской литературы, которую Валерий привозил из Брюсселя, из бельгийского издательства «Жизнь с Богом». Тогда ещё можно было брать книг столько, сколько может вместить машина. Всё это не стоило никаких денег, было такое время.

Однажды, в феврале 1982 года, в Юрьеве-Польском, где он тогда жил, Валерий пытался добраться до зала судебного заседания, где разбиралось его дело. Перед тем зданием было десять ступенек, и никто из прохожих и служащих суда не захотел помочь ему подняться по ним. Не помогли никакие уговоры жены, пытавшейся разжалобить судью и сидевших рядом с ней мужчин — народных заседателей. Не помог никто. «В наши обязанности это не входит», — был их ответ. Поэтому Валерию ничего не оставалось, как просто ползти по обледенелым ступеням вверх, к зданию народного суда…

Конечно, инвалидам Германии такое не знакомо, у них несравнимо больше возможностей, чем на нашей бывшей родине. А самое главное, есть свобода передвижения. Они не сидят по своим квартирам, а учатся, работают, путешествуют, занимаются спортом… Хотя не стоит идеализировать здешнюю действительность. Во времена нынешнего экономического кризиса и здоровому человеку трудно удержаться на рабочем месте, не говоря уж о человеке с ограниченными физическими возможностями.

Валерий Фефёлов по-прежнему живёт во Франкфурте. Многое в жизни ему пришлось пережить: несчастный случай, навсегда приковавший его к инвалидному креслу, полунищенское существование на пособие, угрозы и обыски в бывшем СССР, выдворение из страны, в которой он родился, смерть родителей, которых он так больше и не увидел, предательство друзей, измену любимой женщины… И, тем не менее, он жив, не отчаялся, он по-прежнему готов помочь тем, кому ещё труднее, перед ним открыт весь мир, ибо мир — это не только то, что видно из окна, если ты сидишь один в своей комнате и никому до тебя нет дела. Мир — это люди вокруг, это то, что в твоём сердце, что ты можешь им подарить.