Ромен Роллан - Жизнь Микеланджело

253

Джампьетро Караффа, епископ Кьети, основал 1524 г. орден театинцев и с 1528 г. начал в Венеции контрреформистскую деятельность, которую с неумолимой суровостью продолжал сначала в качестве кардинала, а затем, с 1555 г. — в качестве папы под именем Павла IV. В 1540 г. был утвержден орден иезуитов; в июне 1542 г. был установлен в Италии суд инквизиции с неограниченными полномочиями по отношению к еретикам, и в 1545 г. открылся Тридентский собор. Это был конец свободного католицизма, о котором мечтали Контарини, Джиберти и Поль.

Показания Карнесекки перед судом инквизиции в 1 566 г.

Реджинальд Поль, из Йоркского дома, должен был бежать из Англии, где он не поладил с Генрихом VIII; он переехал в Венецию в 1 532 г., сделался там восторженным другом Контарини, был возведен Павлом III в кардинальский сан и назначен легатом вотчины св. Петра. Обладая большим личным обаянием и примирительным характером, он подчинился контрреформации и привел к повиновению многих из свободомыслящих членов группы Контарини, которые готовы были перейти в протестантство. Виттория Колонна всецело подчини лась его руководству во время своего пребывания в Витербо в 1541–1544 гг. В 1554 г. Поль в качестве легата вернулся в Англию, где сделался архиепископом Кентерберийским и умер в 1558 г.

Письмо Виттории Колонна к кардиналу Мороне (22 декабря 1543 г.). См. о Виттории Колонна работу Альфреда Реймонта и второй том «Микеланджело» Тоде.

Франсишко да Оланда: «Четыре беседы о живописи», которые велись в Риме в 1538–1539 гг., были написаны в 1548 г. и изданы Жоакимом де Васконсейошем. Французский перевод в «Les Arts en Portugal» графа Рачинского, 1846 г. (Париж, Ренуар.)

Часть первая «Диалога о живописи в городе Риме».

Там же, часть третья. Разговор этот происходил в день бракосочетания Оттавио Фарнезе, племянника Павла III, с Маргаритой, вдовой Алессандро Медичи. По этому случаю на площади Навоне, где проезжала свадебная процессия из двенадцати колесниц в античном стиле, произошла давка. Микеланджело с друзьями удалился под мирную сень Сан — Сильвестро, расположенного над городом.

Кондиви. По правде сказать, тут имеются в виду не те письма Виттории, которые дошли до нас и которые несомненно полны благородства, но несколько холодны. Нужно принять во внимание, что из всей этой переписки до нас сохранилось только пять писем из Орвьето и Витербо и три письма из Рима, между 1539 и 1541 гг.

Рисунок этот, как доказал А. Гренье, послужил первообразом, вдохновившим различные «Pietà», которые Микеланджело изваял впоследствии: флорентийскую (1550—1 555)«Pietâ» Ронданини (1563) и недавно найденную в Палестрине (1555–1560). К этому же замыслу относятся наброски из Оксфордской библиотеки и «Положение во гроб» из Национальной галлереи.

См. A. Grenier, «Un Pietà inconnus de Michel‑ange à Palestrina» в «Gazette des Beaux‑Arts», март 1907 г.). В этой статье помещены снимки с различных «Pietà».

Тогда именно Микеланджело задумал издать сборник своих стихотворений. Мысль об этом подали ему его друзья Луиджи дель Риччо и Донато Джаннотти. До того времени он не придавал большого значения своим писаниям. Джаннотти занялся этим изданием рколо 1545 г. Микеланджело отобрал некоторые из своих стихотворений, и друзья переписали их. Но смерть Риччо в 1546 г. и Виттории в 1547 г. отвратили его от этого намерения, которое показалось ему до — нельзя суетным. Стихотворения его при его жизни не были изданы, кроме очень немногих, напечатанных в произведениях Варки, Джаннотти, Вазари и др. Но они ходили по рукам. Величайшие композиторы, как Аркадельт, Тромбончино, Консилиум, Костанцо Феста, перекладывали их на музыку. Варки читал и комментировал один из его сонетов в 1546 г. перед флорентийской Академией. Он находил в нем «античную чистоту и дантовскую полноту мысли».

Микеланджело воспитался на Данте. «Никто так не понимал Данте, — говорит Джаннотти, — и не был лучшим знатоком его творений». Никто не воздал ему большей чести, как Микеланджело, написавший обращенный к нему сонет: «Dal ciel discese…» («Сошел он с неба…»; Стихотворения, CIX). Не хуже он знал Петрарко, Кавальканти, Чино да Пистойя и классиков итальянской поэзии. Его слог на них выковался. Но всеоживляющим чувством был его пламенный платонический идеализм.

«Rime гоп giunta di XVI Sonetti spirituali», 1539; «Rime con giunta di XXLV Sonetti spirituali e Trionfo della Croce», Venezia, 1544.

«У меня есть маленькая книжечка из пергамента, которую она мне подарила лет десять тому назад, — писал Микеланджело к Фаттуччи 7 марта 1551 г. — Она заключает в себе 103 сонета, не считая сорока написанных на бумаге, присланных ею мне из Витербо. Я их переплел в ту же книжечку… У меня есть также много писем, написанных ею мне из Орвьето и Витербо. Вот что у меня от нее осталось»

Стихотворения, LXXXVIII.

Вазари. Он на некоторое время поссорился с одним из лучших своих друзей, Луиджи дель Риччо, за то, что тот, вопреки его воле, делал ему подарки:

«Меня более удручает, — пишет он, — крайняя твоя доброта, чем если бы ты меня обкрадывал. Между друзьями должно быть равенство: если один дает больше, а другой меньше, дело доходит до поединка; и когда один выходит победителем, другой не прощает ему этого».

Кондиви.

Стихотворения, CI. Микеланджело присовокупляет следующее толкование: «Он (молот — Виттория) был единственным на свете, своими добродетелями возбуждавший добродетель в других; здесь не было никого, кто бы раздувал кузнечные мехи. Теперь, в небесах, у него будет больше помощников, потому что добродетель дорога для всех. Потому я уповаю, что завершение моего существа произойдет там. Теперь на небе найдется тот, кто будет раздувать мехи; здесь, на земле, у него не было помощников при наковальне, на которой выковываются добродетели».

Стихотворения, С. На обратной стороне рукописи этого сонета находится портрет пером, в котором будто бы можно узнать образ Виттории, с отвислыми грудями.

Дружба Микеланджело к Виттории Колонна не исключала других страстей. Ее было недостаточно для того, чтобы заполнить его душу. Об этом остерегаются говорить из смешного стремления «идеализировать» Микеланджело. Как будто Микеланджело требует «идеализации»! Во время своей дружбы с Витторией, между 1535 и 1546 гг. Микеланджело любил одну женщину «прекрасную и жестокую», «donna aspra e bella» (C1X, 89), — «lucente e fera stella, iniqua e fella, dolce pietà con dispietato core» (CIX, 9), — «Cruda e fera stella» (CIX, 14) — «bellezza e gratia equalmente infinita» (CIX, 3), — «мою госпожу — врагиню», как он ее еще называет, «la donna mia nemica» (CIX, 54). — Он любил ее страстно, унижался перед нею, почти готов был пожертвовать ради нее спасением своей души: