Василий Болдырев - Директория. Колчак. Интервенты

Лучшей приправой к обеду была беседа Хагино, рассказавшего много интересного из жизни придворно-политической и военной. В Японии – две могущественнейшие партии: «Ямагучи», возглавляемая маршалом Ямагато и фельдмаршалом Тераучи, куда принадлежал и убитый в Харбине Ито, и «Козешима» («Сатцума»), возглавляемая Мацугито и адмиралом Того, победителем при Цусиме.

Эти две партии, главным образом, и борются за власть. Они оказывают и исключительное влияние на тот или иной состав кабинета.

Нынешний премьер Хара – это уже новое народное правительство. Быстрая карьера военного министра генерала Танаки, напротив, во многом обусловлена принадлежностью его к партии «Ямагучи». Начальник Генерального штаба, барон Уехара, принадлежит к партии «Козешима», почему между ними легкий холодок.

Государственное чутье сдерживает обе эти партии – открытый разлад их мог бы быть катастрофой для Японии.

Большое значение имеет и «генро» – высший совет при императоре. Настоящий состав генро: маршал Ямагата, Мацугито, Сайондзи и Окума, крупнейшие сановники Японии.

При всей прочности японского государственного аппарата, все же иногда проскальзывают некоторые опасения. Пламя европейского революционного пожара если не зажигает, то, по крайней мере, подогревает недовольный элемент Японии, а такового немало. Развившаяся за годы войны до огромных размеров японская промышленность, нарушившая до известной степени существовавшие до сего времени национальные группировки, явно начинает идти на убыль, осложняя новый для Японии рабочий вопрос.

С другой стороны, пользующаяся огромным влиянием в стране военная партия Японии способна и готова на очень решительные меры для упрочения своего положения.

Токио. 16 января

Осматривали с Осиповым музей Окура – огромное собрание статуй Будды и художественных изделий Востока, главным образом Китая и Японии. Больше, чем музей, мне понравился памятник его владельцу.

В детстве уличный торговец рыбой, Окура быстро разбогател и сделался крупным финансистом Японии – одним из трех ее миллионеров (как бедна в общем Япония).

Простой торговец оказался пламенным любителем искусства и не жалел средств для своего музея – ныне национального достояния Японии. Раньше брали за вход 10 сен, теперь плата отменена. Музей содержится на проценты с известной суммы, завещанной для этой цели Окурой.

Памятник изображает Окуру спокойно сидящим за каким-то манускриптом, одна нога по-японски поджата. На лице, очень похожем, – по словам Осипова, лично хорошо знавшего Окуру, – полное спокойствие с оттенком легкого добродушия.

В музее, как и во всех обширных зданиях Японии, очень холодно. Я попросил Осипова спросить сторожа, моложавого японца, вежливо сопровождавшего нас по его отделу, – как ему не холодно в этом леднике без пальто.

«Что же делать? Мы не имеем права быть в пальто на службе; холодно, конечно; вот только и утешаешься видом на Фуджи[34]».

Он открыл окно, и, действительно, ослепительно-белая вершина Фуджи была величественно прекрасна. Японец, видимо, был крайне удовлетворен моим восхищением. Ему, действительно, как будто стало немного теплее.

Из музея поехали в домик генерала Ноги – весьма скромный для победителя при Порт-Артуре. Дом деревянный обыкновенного японского типа в два этажа. Вход в дом закрыт, осмотр производится со специально выстроенной вокруг него галереи через открытые окна. Над дверью первой комнаты висит большая фотография, изображающая бомбардировку Порт-Артура; мебели в комнатах почти никакой. Во второй комнате на стене фотографии Ноги и его супруги, снятые перед смертью, видимо, когда созрело решение о харакири. Ноги изображен сидящим в парадной форме с газетой.

В третьей комнате, совсем без мебели, небольшой белый плакат на циновках, покрывающих пол; плакат отмечает место, где бесстрашный старик и его достойная супруга покончили счеты с жизнью.

Вокруг дома садик и небольшой храм, вернее, модель храма, размерами с небольшой стол. Здесь, по японскому обычаю, генерал Ноги молился последний раз перед уходом на войну; в дом уже после прощальной молитвы не заходят, слез проливать не принято. Отсюда же пошли на войну его два юных сына, погибшие потом: один – в бою под Гайджоу, другой – при штурме высокой горы под Порт-Артуром.

Говорят, что Ноги не простили первого неудачного штурма Порт-Артура, вызвавшего огромные потери. После войны он принужден был выйти в отставку с некоторой денежной наградой, которую он пожертвовал на благотворительные дела. Его самого назначили тоже по благотворительной части.

Теперь их здесь нет: Ноги, его жены и двух сыновей. Здесь только непрерывная вереница их почитателей и почтительное безмолвное уважение к их памяти.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

См. книгу К.В. Сахарова «Белая Сибирь», Мюнхен, 1923, с. 21. Сахаров, заметим, незадолго до падения Колчака был главнокомандующим его армиями.

Краткое изложение содержания настоящей книги напечатано в № 5–6 за 1923 г. и № 1 за 1924 г. журнала «Сибирские огни». (Примеч. ред.)

Утгоф В.Л. // Былое. 1921. № 16. С. 16.

Все приводимые выдержки из речей, деклараций и пр., произнесенных на Уфимском Государственном совещании, взяты из подлинных протоколов совещания.

В сущности, к этому времени из членов Сибирского правительства никого, за исключением мин. финансов И. Михайлова, в Омске не было. Вся политика и все распоряжения делались так называемым Административным советом Сибирского правительства, возглавляемым Михайловым, крайне враждебным Сибирской областной думе, опирающимся, главным образом, на торгово-промышленные круги Омска, реакционную часть казачества и военные организации. Таким образом, все, что говорится в нашем труде о Сибирском правительстве, в действительности относится к его Административному совету.

Прорыв красного отряда Блюхера.

Курсив везде наш. (Примеч. авт.)

Вино открыто – его надо выпить (фр.).

Присутствует президиум Государственного совещания: Н.Д. Авксентьев и секретари: Б.Н. Моисеенко и Н.В. Мурашев, члены комиссии: Чокаев, Букейхан, Роговский, Березовский, Шуваев, Кругликов, Марков, Болдырев, Кроль, Войтов, Анисимов, Астахов, Шендриков, Михеев, Пеженский, Каэлос, Мамлеев, Фомин, Зензинов, Гендельман, Сапожников, Кибрик и Залидов.

Сокращается редакция подлинника.

Полный текст этого акта см. в Приложении № 1.

До сих пор я знал Колчака лишь как решительного, талантливого моряка и реформатора наиболее косного из министерств царского времени – морского. Никакого предубеждения у меня в отношении Колчака совершенно не было, и я вполне искренне стремился задержать его для работы в Сибири.

В целях разделения труда, руководство и наблюдение за работой совета министров было распределено между всеми членами Директории. В моем ведении, кроме военного ведомства, было и министерство путей сообщения.

Постановлением Всероссийского Временного правительства (5 и 13 октября 1918 г., журналы № 13 и 18) «Об учреждении министерств, о главноуполномоченных и о взаимоотношениях органов центральных и автономных областных управлений» при Временном Всероссийском правительстве (Директории) образовались министерства центральные: военное, иностранных дел, финансов, юстиции, путей сообщения, почт и телеграфа и государственного контроля. Временное заведование неотложными делами указанных центральных министерств поручалось, под непосредственным руководством Всероссийского правительства, соответствующим министерствам Временного Сибирского правительства. Для областных правительств сохранялись ведомства: внутренних дел, снабжения и продовольствия, торговли и промышленности, труда, земледелия и народного просвещения «впредь до установления Временным Всероссийским правительством порядка автономного управления областями государства Российского»…

Телеграмма эта являлась ответом на присланное Пулем приветствие и подробную информацию о положении дел в Архангельском районе. Там к этому времени был уже англо-французский десант и начался набор добровольцев в армию и флот. Производилась запись в «Славяно-британский союзный легион», который должен был «закрепить фронт, в тылу которого будет создаваться и обучаться русская армия». Легионеры отлично обставлялись: жалованье рядовому 100 рублей, подполковнику 400 рублей; богатая дневная и недельная порция. Устав английский.